Кезгайло, Станислав Янович
Станислав Янович Кезгайло<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб рода Кезгайлов «Задора»</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1501 — 1503 | |||
| Предшественник: | Семён Гольшанский | ||
| Наследник: | Станислав Кишка | ||
| Рождение: | Кражай | ||
| Смерть: | 1537 Вильно | ||
| Род: | Кезгайлы | ||
| Отец: | Ян Кезгайло | ||
| Дети: | Михаил, Ян, Станислав, Барбара | ||
Станислав Я́нович Кезга́йло (около 1451—1527; Вильна) — государственный и военный деятель Великого княжества Литовского, гетман великий литовский.
Биография
Происходит из знатного литовского шляхетского рода Кезгайлов. Отец — Ян Кезгайло — староста жемайтский, каштелян виленский и трокский. Станислав в будущем занимал эти же должности. Он был старостой жмудским с 1486 по 1527, каштеляном трокским с 1499 по 1522 и виленским с 1522 по 1527 года.
5 февраля 1494 подписал от литовской стороны вечный мир с Великим княжеством Московским, положивший конец русско-литовской войне 1487—1494 годов, по которому большая часть земель Верховских княжеств отходило Московскому княжеству, которое возвращало Литве занятые Любутск, Серпейск, Мосальск, Опаков и отказалось от претензий на Смоленск и Брянск. Станислав также сватал великого князя литовского Александра дочери московского князя Ивана Великого Елене.
В 1501 наряду с другими участниками Мельникского соглашения был изгнан из рады Великого княжества Литовского. В 1501 году вместо Семёна Гольшанского Станислав стал великим гетманом литовским. Но изначально занимал эту должность временно, пока из русского плена не возвратился бывший гетман Константин Острожский, захваченный во время Ведрошской битвы, в которой командовал литовским войском. В 1503 Станислав передал гетманские полномочия Станиславу Кишке.
Женился трижды на дочерях местных шляхтичей. Имел троих сыновей: Михаила, Яна и Станислава (будущего крупнейшего магната Литвы); последней родилась дочка Барбара.
Умер Станислав в Вильне в 1527 года. Похоронен в Виленской Архикатедре.
В первой половине XV века до 1447 года Кезгайлам принадлежало поместье Игумен.
Напишите отзыв о статье "Кезгайло, Станислав Янович"
Отрывок, характеризующий Кезгайло, Станислав Янович
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
