Кезон Фабий Амбуст

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Кезон Фабий Амбуст
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Кезон Фабий Амбуст (лат. Kaeso Fabius Ambustus; V—IV века до н. э.) — древнеримский политический деятель из патрицианского рода Фабиев, квестор 409 года до н. э., военный трибун с консульской властью 404, 401, 395 и 390 годов до н. э.





Происхождение

Кезон Фабий был одним из трёх сыновей Марка Фабия Вибулана, консула 442 года до н. э. Братья Кезона тоже в разные годы неоднократно избирались военными трибунами.

Биография

Во время первого трибуната Кезона Фабия (404 год до н. э.) римляне разбили вольсков в сражении между Ферентином и Эцетрами и взяли город Артена[1]. В 401 году (второй трибунат) Кезон Фабий совместно с одним из коллег Манием Эмилием Мамерцином укрепил потерянный было годом ранее лагерь под Вейями[2]. В 395 году до н. э. (третий трибунат) Кезон Фабий не воевал[3].

Когда галлы вторглись в Италию (391 год до н. э.), сенат отправил к ним именно Кезона Фабия и его братьев с требованием не нападать на друзей и союзников Рима. Согласно Ливию, сами послы оказались «буйными и похожими скорее на галлов, чем на римлян», и это повлияло на исход дела. Сначала послы вспылили в ходе переговоров, а затем приняли участие в военных действиях на стороне этрусков. В этой ситуации галлы потребовали от сената выдать им трёх Фабиев как нарушителей «права народов». Сенат признал требование справедливым, но передал дело на рассмотрение народного собрания, и в конце концов благодаря «лицеприятию и подкупу» Фабии не только не были выданы, но даже стали военными трибунами следующего года (390 до н. э.). Согласно античным источникам, это стало поводом для взятия Рима галлами[4].

Трибуны (кроме Фабиев, это были Квинт Сервилий Фиденат, Квинт Сульпиций Лонг и Сервий Корнелий Малугинский) выступили навстречу врагу, но накануне сражения при Аллии не построили лагерь, а в бою не смогли оказать организованное сопротивление галлам[5]. После этого события Кезон Фабий не упоминается в источниках.

Сыном Кезона Фабия был Марк Фабий Амбуст, военный трибун 381 и 369 годов до н. э..

Напишите отзыв о статье "Кезон Фабий Амбуст"

Примечания

  1. Тит Ливий. История от основания города. IV, 45, 1—4; IV, 5—9.
  2. Тит Ливий. История… V, 12, 4.
  3. См.: Тит Ливий. История… V, 24, 1.
  4. Тит Ливий. История… V, 35, 5 — V, 37, 4; см. также: Диодор. Историческая библиотека. XIV, 113, 4—7.
  5. Тит Ливий. История… V, 38.

Литература

Отрывок, характеризующий Кезон Фабий Амбуст

– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.