Келли, Скотт Джозеф

Скотт Джозеф Келли
Scott Joseph Kelly
Скотт Келли
Страна:	США США
Специальность:	пилот космического корабля
Воинское звание:	Капитан 1-го ранга ВМС
Экспедиции:	STS-103 STS-118 Союз ТМА-М Союз ТМА-16М, МКС-43,44,45,46. (посадка на Союз ТМА-18М).
Время в космосе:	520 суток, 10 часов
Дата рождения:	21 февраля 1964(1964-02-21) (60 лет)
Место рождения:	Орэндж, Нью-Джерси, США
Награды:

Скотт Джо́зеф Ке́лли (англ. Scott Joseph Kelly; род. 21 февраля 1964, Орэндж, Нью-Джерси) — американский астронавт. Скотт Келли женат, его жена — Лесли Янделл (Leslie S. Yandell). Они имеют двоих детей. Скотт имеет брата-близнеца — Марка Келли, который также состоял в отряде астронавтов (ныне из лётного состава вышел) и также совершил 4 полёта.

Образование

Скотт Келли окончил высшую школу в 1982 году в Вест Орэндж (West Orange), штат Нью-Джерси. В 1987 году Келли получил степень бакалавра в области электротехники в Морском колледже Нью-Йоркского университета (State University of New York Maritime College). Степень магистра в области авиационных систем Келли получил в 1996 году в университете Теннеси (University of Tennessee) в Ноксвилле (Knoxville).

Карьера морского лётчика

После окончания университета Скотт Келли был направлен в морскую авиацию и служил на морской авиационной станции (Naval Air Station) в Бивиле (Beeville) (Техас), где он стал лётчиком морской авиации. Позже он служил в городе Виргиния-Бич (штат Виргиния), где изучал самолёт F-14. Скотт Келли проходил службу лётчиком на северной Атлантике, Средиземном море, Красном море и в Персидском заливе на авианосеце Дуайт Эйзенхауер (USS Dwight D. Eisenhower). С января 1993 июнь 1994 годы Скотт Келли обучался в Школе лётчиков-испытателей (U.S. Naval Test Pilot School). После окончания этой школы, он служил лётчиком-испытателем. Скотт Келли имеет более 3500 часов налёта на самолётах более 30 типов, и совершил более 250 посадок на авианосец.

Карьера астронавта

Скотт Келли вместе со своим братом-близнецом Марком Келли, был отобран в группу подготовки астронавтов в 1996 году. С августа 1996 года Скотт Келли проходил двухлетнюю космическую подготовку. Первый космический полёт в качестве пилота шаттла «Дискавери» STS-103, Скотт Келли совершил в 1999 году. Полёт продолжался 7 суток 23 часа 10 минут 47 секунд. Затем он работал как представитель НАСА в Звёздном городке, в России. Скотт Келли был дублёром экипажа 5-й долговременной экспедиции МКС.

Скотт Келли был командиром миссии «Индевор» STS-118. Полёт «Индевор» STS-118 проходил с 8 по 21 августа 2007 года. Продолжительность - 012 суток 17 часов 55 минуты 34 секунды.

8 октября 2010 года начался его третий полет в космос на корабле «Союз ТМА-М». Бортинженер МКС-25, с декабря - командир МКС-26. Изначально предполагалось, что в феврале 2011 года Скотт встретит на МКС своего брата-близнеца Марка, который прилетит на МКС в качестве командира финальной миссии шаттла «Индевор» STS-134. В связи с тем, что старт STS-134 был перенесен на 29 апреля 2011 года, а Скотт вернулся на Землю 16 марта 2011 года, встреча братьев на орбите не состоялась. Продолжительность третьего полёта - 159 суток 08 часов 43 минуты 10 секунд.

27 марта 2015 года, в 22 часа 42 минуты по московскому времени со стартового комплекса площадки 1 («Гагаринский старт») космодрома Байконур произведен успешный пуск ракеты космического назначения «Союз-ФГ», предназначенной для выведения на орбиту транспортного пилотируемого корабля «Союз ТМА-16М».

Через 528 секунд полета пилотируемый корабль «Союз ТМА-16М» штатно отделился от третьей ступени ракеты-носителя на расчетной орбите и 28 марта 2015 года в 4:43 мск причалил к малому исследовательскому модулю «Поиск» российского сегмента МКС^[7]. Экипаж корабля состоял из командира, космонавта Геннадия Падалки и двух бортинженеров – Михаила Корниенко и Скотта Келли. Прибывшие стали членами экспедиции МКС-43, затем МКС-44. Командир Г.Падалка вернулся на Землю с другим экипажем, прибывшим позже с кратковременной миссией. Скотт Келли и российский космонавт Михаил Корниенко провели на орбите почти год. С 5 сентября 2015 года С.Келли принял от Г.Падалки командование МКС и был командиром станции (экспедиции МКС-45 и МКС-46) вплоть до отбытия на Землю. Скотт Келли стал первым американцем, который жил на орбите 12 месяцев подряд. Келли и Корниенко садились на другом корабле - Союз ТМА-18М с другим командиром - Сергеем Волковым. Отстыковка корабля и посадка спускаемого аппарата успешно состоялись 2 марта 2016 года. Целью экспедиции Келли и Корниенко стал сбор данных о реакции человеческого организма на длительное пребывание в глубоком космосе. Ключевым отличием этой миссии от более ранних стало наличие на МКС нового инструментария, который фиксировал физиологическое состояние Келли и Корниенко. Длительность миссии - 340 сут. 08 ч 42 мин 30 с. Скотт Келли установил сразу два национальных рекорда США: 340 дней за один полёт и суммарный налёт 520 сут 10 ч 31 мин 55 с. (за 4 полёта). Оба рекорда не дотягивают до российских, поэтому мировыми не являются (за один полёт - 437 суток, В.В.Поляков, 1995, а суммарно - 878 суток, Г.И.Падалка, 2015). Но для Америки рекорды Келли - интересное событие, пока большего налёта ни у одного американца нет.

Награды

• Медаль «За заслуги в освоении космоса» (12 апреля 2011 года) — за большой вклад в развитие международного сотрудничества в области пилотируемой космонавтики

Отрывок, характеризующий Келли, Скотт Джозеф

– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.