Кельце
Поделись знанием:
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
(перенаправлено с «Кельцы»)
Город
|
Ке́льце (польск. Kielce; русское название времён Царства Польского — Кельцы, в дореформенной орфографии писалось через ять — Кѣльцы — в соответствии с польским ie) — город в центральной Польше, в 170 километрах к югу от столицы страны Варшавы. До 1999 г. Кельце был столицей Келецкого воеводства, после административной реформы 1999 г. столица Свентокшиского воеводства. Крупный узел автомобильных и железных дорог. Население — 209 962 человека (2004).
Содержание
История
Поселение на месте нынешнего Кельце у подножия Свентокшиских гор (Горы Святого Креста), как доказывают археологические раскопки, существовало ещё в кельтский период, до прихода в эти места славян.
На стыке XI и XII веков на месте Кельце было основано поселение, которое в начале XII века стало собственностью краковских епископов. Уже в то время началась славная торговая история Кельце — выгодное расположение города на перекрёстке торговых путей вблизи от Кракова сделало его центром ярмарок. В 1171 г. была построена первая каменная церковь, ставшая потом кафедральным собором, а в 1295 г. Кельце получил статус города.
В XV веке после открытия в окрестностях города крупных рудных залежей Кельце стал крупным металлургическим центром, что предопределило быстрое развитие города. В 1642 г. было закончено строительство дворца краковских епископов периода раннего барокко, который является главной достопримечательностью города.
Во время войны со шведами (так называемый «Потоп») в 1660 г. Кельце был разграблен и сожжён шведской армией, восстановление города продолжалось вплоть до середины XVIII века.
В 1795 после Третьего раздела Польши Кельце вошёл в состав Австрии. Во время наполеоновских войн город был частью независимого Варшавского княжества, после поражения Наполеона отошёл к Царству Польскому в составе России.
В XIX веке продолжалось развитие города, как крупного промышленного и шахтёрского центра, в 1816 г. в Кельце был открыт первый в Польше технический университет.
В составе Российской империи — административный центр Келецкой губернии.
После Первой мировой войны город становится частью Польши, вновь получившей независимость. Во время Второй мировой войны оккупирован нацистами, в окрестностях города, особенно в Свентокшишских горах активно действовали партизанские отряды.
4 июля 1946 года в Кельце произошел самый крупный в Польше послевоенный еврейский погром, в ходе которого было убито около 40 евреев[1][2][3] и ранено около 50.
Население
<timeline> ImageSize = width:630 height:300 PlotArea = left:50 right:20 top:25 bottom:30 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = late Colors =
id:linegrey2 value:gray(0.9) id:linegrey value:gray(0.7) id:cobar value:rgb(0.2,0.7,0.8) id:cobar2 value:rgb(0.6,0.9,0.6)
DateFormat = yyyy Period = from:0 till:220000 ScaleMajor = unit:year increment:25000 start:0 gridcolor:linegrey ScaleMinor = unit:year increment:5000 start:0 gridcolor:linegrey2 PlotData =
color:cobar width:19 align:left bar:1645 from:0 till:1250 bar:1663 from:0 till:295 bar:1761 from:0 till:4000 bar:1789 from:0 till:1700 bar:1808 from:0 till:2324 bar:1827 from:0 till:4135 bar:1869 from:0 till:7689 bar:1883 from:0 till:10051 bar:1905 from:0 till:29306 bar:1921 from:0 till:41346 bar:1940 from:0 till:80576 bar:1946 from:0 till:49960 bar:1960 from:0 till:89500 bar:1975 from:0 till:151185 bar:1991 color:cobar2 from:0 till:215005 bar:2008 from:0 till:205094
PlotData=
textcolor:black fontsize:S bar:1645 at: 1250 text: 1.250 shift:(-11,5) bar:1663 at: 295 text: 295 shift:(-8,5) bar:1761 at: 4000 text: 4.000 shift:(-11,5) bar:1789 at: 1700 text: 1.700 shift:(-11,5) bar:1808 at: 2324 text: 2.324 shift:(-11,5) bar:1827 at: 4135 text: 4.135 shift:(-11,5) bar:1869 at: 7689 text: 7.689 shift:(-11,5) bar:1883 at: 10051 text: 10.051 shift:(-14,5) bar:1905 at: 29306 text: 29.306 shift:(-14,5) bar:1921 at: 41346 text: 41.346 shift:(-14,5) bar:1940 at: 80576 text: 80.576 shift:(-14,5) bar:1946 at: 49960 text: 49.960 shift:(-14,5) bar:1960 at: 89500 text: 89.500 shift:(-14,5) bar:1975 at: 151185 text: 151.185 shift:(-17,5) bar:1991 at: 215005 text: 215.005 shift:(-17,5) bar:2008 at: 205094 text: 205.094 shift:(-17,5)
</timeline>
Достопримечательности
- Дворец епископов. Построен в 1641 г. Один из немногих выдающихся памятников польского барокко, переживших вторую мировую войну. Ныне здесь располагается Национальный музей (экспозиция исторических интерьеров, галерея польской живописи, выставка национальных ремесленных изделий).
- Кафедральный собор. Первоначальный храм сооружён в 1171 г. в романском стиле, потом несколько раз перестраивался; последняя переделка относится к эпохе раннего барокко.
- Церковь св. Троицы. Построена в 1640—1644 гг.
- Городской рынок. XVIII век.
- Синагога
- Здание ратуши (1848 г.)
- Гарнизонная Никольская церковь (1904)
- Памятник Майлзу Дэвису
- Бюст Владимиру Высоцкому
- Кладбище советских военнопленных.
- Музей келецкой деревни
Особо стоит отметить туристическую привлекательность Свентокшишских гор, с живописными долинами, минеральными источниками и множеством прогулочных маршрутов.
Прочие сведения
- Торговая ярмарка Кельце является второй по величине торговой выставкой страны после Познанской международной ярмарки.
- Кельце — крупный медицинский центр. Свентокшиский онкологический центр — самый современный в Польше.
- Среди тринадцати университетов и колледжей города выделяются Келецкий технологический университет, Свентокшиская академия, Высшая школа коммерции, Высшая школа экономики и управления.
Города-побратимы[4]
-
Винница (Украина) (с 10 августа 1993 года) -
Гота (Германия) (с 2 мая 1997 года) - Каменское (Украина)
-
Оранж (Франция) (с 1992 года) -
Рамла (Израиль) (с 29 мая 2006 года) -
Хернинг (Дания) (с 20 ноября 1991 года) -
Чепель (Венгрия) (с 21 апреля 2005 года)
Известные уроженцы и жители
- Виленский, Константин Михайлович — композитор и пианист, музыкальный директор (1995—2002) драматического театра им. Стефана Жеромского.
- Рафал Ольбиньский — польский художник.
- Игорь Фёдорович Бэлза — российский советский музыковед, композитор и литературовед, доктор искусствоведения, отец Святослава Бэлзы.
См. также
Напишите отзыв о статье "Кельце"
Примечания
- ↑ [archive.timesonline.co.uk/tol/viewArticle.arc?articleId=ARCHIVE-The_Times-1946-07-06-04-002&pageId=ARCHIVE-The_Times-1946-07-06-04 Anti-Jewish Riots in Poland] (англ.) // Times. — 1946. — No. 4 июля. — P. 4.
- ↑ Engel D. [www1.yadvashem.org.il/odot_pdf/Microsoft%20Word%20-%203128.pdf Patterns Of Anti-Jewish Violence In Poland, 1944-1946] (англ.). — Jerusalem: Shoah Resource Center, The International School for Holocaust Studies, 1998. — P. 1.
- ↑ Williams, Anna [www.history.ucsb.edu/projects/holocaust/Resources/the_kielce_pogrom.htm The Kielce Pogrom]. Проверено 11 ноября 2009. [www.webcitation.org/64qSXo6rz Архивировано из первоисточника 21 января 2012].
- ↑ [www.um.kielce.pl/wspolpraca_z_zagranica/ Współpraca z zagranicą / Oficjalna strona Miasta Kielce]. www.um.kielce.pl. Проверено 11 ноября 2015.
Ссылки
- [www.um.kielce.pl Сайт города] (польск.)
- [www.kielce.vel.pl Сайт с фотографиями Кельце] (польск.)
- [www.inwestycje.kielce.pl Investments in Kielce] (польск.)
- [www.dndz.tv/ Днепродзержинск — побратим города Кельце]
- [www.naszekielce.com/ Наши Кельце]
- [ru.encydia.com/en/Кельце]
- Кельцы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Кельце
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
