Кеммлер, Уильям
| Уи́льям Ке́ммлер | |
| William Kemmler | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
Филадельфия, Пенсильвания |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Уи́льям Ке́ммлер (William Kemmler; 9 мая 1860 — 6 августа 1890) — американский убийца, прославившийся тем, что стал первым человеком, казнённым на электрическом стуле.
Содержание
Биография
Ранняя жизнь
Уильям Кеммлер родился в Филадельфии, Пенсильвании. Его родители эмигрировали из Германии. Они были алкоголиками. Он был лютеранин. Он стал сиротой ещё в детстве, его родители умерли от алкоголя.
Убийство
29 марта, 1889 года Уильям Кеммлер убил свою любовницу топором.
Суд
Кеммлера приговорили к смерти за убийство топором своей сожительницы Тилли Циглер, совершённое 29 марта 1889 года. Казнь назначили в городе Оберн на 6:00 6 августа 1890 года. Адвокаты Кеммлера подали апелляцию, аргументируя это тем, что это будет «жестокое и необычное наказание», запрещённое Конституцией. Сторонник переменного тока миллионер Джордж Вестингауз нанял для апелляции лучших адвокатов, но она всё равно была отклонена, отчасти из-за лобби Томаса Эдисона, пытавшегося созданием электрического стула доказать, что переменный ток гораздо опаснее постоянного, на который Эдисон делал ставку.
Казнь
Первая попытка казнить Кеммлера не удалась: он остался жив после того, как через него в течение 17 секунд пропускался электрический ток (согласно некоторым источникам, наблюдавший за казнью врач слишком рано приказал выключить ток). Напряжение повысили до 2000 вольт, но требовалась повторная зарядка источника питания. Пока она производилась, жестоко обожжённый Кеммлер громко стонал. Вторая попытка продолжалась больше минуты, и очевидцы описывали её как «жуткую»: помещение наполнилось запахом горящей плоти, от головы Кеммлера шёл дым. Позже Вестингауз сказал: «Лучше бы они воспользовались топором». Присутствовавший на казни репортёр описал её как «отвратительное зрелище, гораздо страшнее, чем повешение».
Напишите отзыв о статье "Кеммлер, Уильям"
Ссылки
- [www.nova-news.ru/uilyam-kemmler Уильям Кеммлер (William Kemmler)]
Отрывок, характеризующий Кеммлер, Уильям
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
