Кемпе, Мирдза Яновна

Кемпе Мирдза Яновна
Mirdza Ķempe
Имя при рождении:	Найковская Мирдза Яновна
Псевдонимы:	Кемпе
Место рождения:	Либава, Курляндская губерния, Российская империя
Род деятельности:	поэтесса, переводчик
Направление:	социалистический реализм
Жанр:	стихотворение
Язык произведений:	латышский
Премии:
Награды:

Мирдза Яновна Ке́мпе (латыш. Mirdza Ķempe, настоящая фамилия — Найковская; 1907—1974) — латышская советская поэтесса. Заслуженный деятель культуры Латвийской ССР (1957). Народный поэт Латвийской ССР (1967). Лауреат Государственной премии СССР (1967).

Биография

Мирдза Яновна Кемпе (Найковская) родилась 27 января (9 февраля) 1907 года в Либаве (ныне Лиепая, Латвия) в семье рабочего. Училась в Латвийском университете в 1927—1928 годы. В 20-е годы работала на Рижском радио диктором. Затем в газете «Информатор». После восстановления Советской власти в Латвии в 1940—1941 годы работала заведующей редакцией литературно-художественного вещания Рижского радиокомитета.

Во время Великой Отечественной войны жила и работала в Астрахани, Иванове и в Москве. После войны вернулась в Ригу. Печаталась в газетах «Циня» («Борьба»), «Латвиешу стрельниекс» («Латышский стрелок»), альманахе «Карогс» («Знамя»).

Умерла 12 апреля 1974 года. Похоронена в Риге на кладбище Райниса.

Литературная деятельность

Мирдза начала печать свои стихи с 1924 года. С 1940 года печатала стихи в газете «Бривайс земниекс» («Свободный землепашец»). Поэзия её гражданственна. Многие стихи посвящены борьбе народов за мир. Занималась переводами и писала для театра. Она перевела на латышский язык произведения А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, У. Уитмена, М. Джалиля, Э. Межелайтиса, «Необыкновенное лето» К. А. Федина, «Дон Кихот» М. Сервантеса, «Путешествия Гулливера» Дж. Свифта и другие.

Личный архив хранится в:

• Лиепайский ИХМ, 7 единиц хранения, 1948—1965.
• МЛИ Латвийской ССР, 6027 единиц хранения, 1907—1974.

Библиография

Произведения Кемпе переведены на многие языки народов СССР.

• сборник стихов «Утренний ветер» (1946)
• сборник стихов «Слово друга» (1950)
• Dzejas. Izlase, Rīga, 1955
• сборник стихов «Любовь» (1957)
• сборник стихов «Яростное пламя» (1961)
• сборник стихов «Вечность мгновений» (1964), русский перевод 1966
• Dzintara spogulis, Rīga, 1968
• сборник стихов «Путь человека» (1969)
• сборник стихов «Шиповник» (1972)
• сборник стихов «Дикая роза» (1972) и др.

Звания и награды

• заслуженный деятель культуры Латвийской ССР (1957)
• народный поэт Латвийской ССР (1967)
• Государственная премия Латвийской ССР (1958)
• Государственная премия СССР (1967) — за сборник стихов «Вечность мгновений» (1964)
• орден Трудового Красного Знамени (03.01.1956)
• медали

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/pseudonyms/932/%D0%9A%D0%B5%D0%BC%D0%BF%D0%B5 Энциклопедический словарь псевдонимов ]
• [persons-info.com/index.php?pid=23202 Кемпе Мирдза Яновна]
• Кемпе Мирдза Яновна — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Кемпе, Мирдза Яновна

Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.