Кемпка, Эрих
| Эрих Кемпка | |
| Erich Kempka | |
 | |
| Адольф Гитлер и Эрих Кемпка. Польша, сентябрь 1939 года | |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Э́рих Ке́мпка (нем. Erich Kempka; 16 сентября 1910, Оберхаузен, Германская империя, — 24 января 1975, Фрайберг-на-Неккаре, ФРГ) — личный шофёр Адольфа Гитлера с 1932 по 1945 год.
Биография
Родился в семье шахтёра, в которой было 10 детей. Окончил восьмилетнюю школу, а затем учился на электротехника. Окончив училище в 1928 году, поступил механиком в фирму DKW, где работал до 31 марта 1930 года.
1 апреля 1930 года вступил в НСДАП и СС и стал работать шофёром в гау Эссен. 29 февраля 1932 года зачислен в охрану Гитлера и назначен вторым шофёром Гитлера, замещавшим при необходимости основного шофера Юлиуса Шрека. После смерти Шрека в 1936 году занял его место, одновременно став начальником гаража (в 1945 году гараж насчитывал до 40 единиц подвижного состава, которые обслуживали около 60 водителей и механиков; Кемпка к тому времени имел чин оберштурмбаннфюрера).
В октябре 1944 года под давлением со стороны Гитлера и Бормана развёлся с женой, которую в окружении Гитлера недолюбливали за личные качества и острый язык. Мотивом для развода Гитлер и Борман избрали сомнения в источниках дохода жены Кемпки до замужества, обвинив Кемпку в близорукости. Развод был организован Борманом, что стало известно впоследствии из его писем к жене. Кемпка снял бывшей жене квартиру на Курфюрстендамм, продолжая поддерживать отношения. Сам он жил в районе, где возле входа в бункер рейхсканцелярии располагались её гаражи и автомастерские.
Благодаря своей близости к Гитлеру стал свидетелем и участником многих исторических событий того времени (в частности, участвовал в аресте Эрнста Рёма). В апреле 1945 года был одним из лиц, ответственных за сожжение трупов Гитлера и Евы Браун. Кемпке было поручено выделить для этого 200 литров бензина, но в наличии имелось всего 160—180 литров. Чтобы восполнить недостачу, он приказал своим работникам слить бензин из неисправных машин, повреждённых в ходе боевых действий.
В начале мая 1945 года Кемпке удалось пробраться из Берлина в Берхтесгаден, где 18 июня (по другим данным — 20-го) он был арестован американскими солдатами. До октября 1947 года содержался в лагерях. После освобождения жил в Мюнхене, а впоследствии переехал во Фрайберг-на-Неккаре.
Мемуары
В 1950 году мюнхенское издательство «Kyrburg Verlag» выпустило воспоминания Кемпки под названием «Я сжёг Адольфа Гитлера». В этой книге он доступно рассказывает о 13 годах работы шофёром Гитлера вплоть до последних дней войны, проведенных в бункере фюрера, также подробно описывая сожжение трупов супружеской пары Гитлеров в начале второй половины дня 30 апреля 1945 года. В мемуарах, так же как и в показаниях на Нюрнбергском процессе, Кемпка заявил, что Мартин Борман погиб, когда танк, в котором он находился, взорвался после попадания снаряда.
В 1975 году книга была переиздана издательством НДПГ «Deutschen Verlagsgesellschaft» под названием «Последние дни Адольфа Гитлера». Правоэкстремистский публицист Эрих Керн переработал издание, добавив главы, не связанные с исходным текстом и не принадлежащие Кемпке. То же самое он проделал и с третьим изданием 1991 года, в результате чего объём книги увеличился втрое (324 страницы по сравнению с 96 страницами издания 1950 года). Тем не менее Кемпка так и значится единственным автором книги.
Высказывания
После войны, характеризуя некоторых нацистских бонз, Кемпка не стеснялся в выражениях. Так, в интервью американскому писателю Джеймсу П. О’Доннеллу он оценил Германа Фегелейна как «думающего головкой»[1], а про Магду Геббельс сказал, что «когда она находилась рядом с фюрером, можно было услышать, как вибрируют её яичники»[2].
Образ Кемпки в кино
В американском фильме «Бункер» 1981 года роль Кемпки исполнил актер Роберт Грэндж, а в немецком фильме «Бункер» 2004 года — Юрген Тонкель.
Напишите отзыв о статье "Кемпка, Эрих"
Примечания
Литература
- Kempka, Erich. Die letzten Tage mit Adolf Hitler. — 4. Auflage. — DGV: Rosenheim, 1994. — ISBN 3-920722-07-8.
- O’Donnell, James P. The Bunker. The History of the Reich Chancellery Group. — Boston: Houghton Mifflin. — ISBN 978-0-39525719-7.
- Schröder, Christa. Er war mein Chef. — 4. Auflage. — München: Herbig, 1985. — ISBN 3-7766-2286-5.
- Trevor-Roper, Hugh. The Bormann Letters. — London: Weidenfeld and Nicholson, 1954. — ISBN 0404169082.
Отрывок, характеризующий Кемпка, Эрих
Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем Мортемар и Анна Павловна.
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрд`отель подает как нечто сверхъестественно прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара заговорили тотчас об убиении герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.
– Ah! voyons. Contez nous cela, vicomte, [Расскажите нам это, виконт,] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем то a la Louis XV [в стиле Людовика XV] отзывалась эта фраза, – contez nous cela, vicomte.
Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.
– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
Как будто пораженный чем то необычайным, виконт пожал плечами и о опустил глаза в то время, как она усаживалась перед ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
