Кенан и Кел

Кенан и Кел
англ. Kenan & Kel
Жанр	ситком
Создатель	Брайан Роббинс
В ролях	Кенан Томпсон Кел Митчелл Кен Фори Ванесса Баден Тил Марченд Дэн Фришмэн
Страна	США США
Количество серий	62 (список эпизодов)
Производство
Хронометраж	24 минуты
Трансляция
Телеканал	Nickelodeon
На экранах	с 17 августа 1996 по 1 апреля 2000
Ссылки
IMDb	ID 0115231

Кенан и Кел (англ. Kenan & Kel) — американский ситком о двух чикагских подростках, роли которых исполнили Кенан Томпсон и Кел Митчелл, выходивший в эфир на телевизионном канале Nickelodeon. В России и странах СНГ сериал «Кенан и Кел» транслировался с момента старта русской версии канала в ноябре 1998 года по 2004 год. Сериал длился 4 сезона, в общей сложности была снята 61 серия и один полнометражный фильм, названный «Две головы лучше чем ни одной» (Two Heads Are Better Than None).

Идея создания шоу принадлежит Брайану Роббинсу, который увидел между молодыми актерами Кенаном Томпсоном и Келом Митчеллом отличное взаимопонимание на съёмках шоу «Всякая всячина», создателем которого в свою очередь был Кимм Басс.

Каждая серия «Кенана и Кела» начинается с исполнения рэпером Coolio композиции «Aww, Here It Goes», снятого в Нью-Йорке на фоне Унисферы в парке «Flushing Meadow Park».

Сюжет комедии

Кенан Рокмор — ученик старшей школы, который работает в мини-гастрономе «Ригбис». Кел Кимбелл — его лучший друг, который и дня не может прожить без апельсиновой шипучки. Крис Поттер (Дэн Фишмэн) — босс Кенана в мини-гастрономе. Кенан живет в Чикаго со своей матерью Шерил (Тил Марченд), лысым отцом Роджером (Кен Фори) и его обожаемой сестрёнкой Кайрой (Ванесса Баден). Кенан и Кел вечно попадают в неожиданные ситуации из-за безумных идей Кенана и неуклюжести Кела…

Действующие лица

Главные персонажи

Кенан Рокмор (Кенан Томпсон)

Кенан — лучший друг Кела. Кенан довольно умен, но он редко делает домашнее задание. Частенько он проводит своё время, придумывая новые авантюры, как, например, превращение гастронома, в котором он работает, в ночной клуб, или доказывает всем, что Кел обладает паранормальными способностями. Своими поступками он часто раздражает своих родителей и шефа на работе. После того, как случается какая-нибудь неприятность, Кенан задает вопрос «Почему?!», который является его отличительной чертой. В конце каждой серии Кенан придумывает новое заманчивое дело и сообщает Келу вещи, которые тот должен взять и место встречи, к примеру: «Кел, возьми овсяную кашу, серфер, отраву для тараканов и жди меня в тайном укрытии. Шевелись, бестолочь!» Эта фраза оставляет Кела в недоумении.

Кел Кимбелл (Кел Митчелл)

Кел является лучшим другом Кенана. В основном из-за Кела друзья попадают в разные переделки. Кел всего лишь обычный подросток, который обожает апельсиновый тоник. В каждой серии он повторяет свою характерную фразу: «Кто любит лимонад? Кел любит лимонад… Это правда? Это правда? Угу-ммм… люблю люблю люблю у у». Кел немного глуповат, но несмотря на это, он набрал 98 очков в тесте I.Q. Также у Кела есть талант художника. Родители Кела — очень занятые ученые, поэтому Кел часто посещает дом своего друга Кенана и остается ночевать. Отцу Кенана это не по душе, поскольку Кел постоянно норовит его травмировать. Несмотря на то, что Кел отказывается участвовать в затеях Кенана, так или иначе они попадают в передряги вместе. В начале и конце каждого шоу Кел произносит свою коронную фразу: «О, началось!»

Кайра Рокмор (Ванесса Баден)

Кайра — младшая сестра Кенана, влюблённая в Кела. Кайра часто прерывает речь Кенана словами «Я говорила с Келом!». Она не появляется в большинстве серий третьего и четвёртого сезона, даже в сценах, в которых участвует вся семья Рокморов. Но она все-таки появляется в финальном эпизоде и полнометражном фильме.

Роджер Рокмор (Кен Фори)

Роджер — глава семейства Рокморов, отец Кенана и Кайры. Ему не в радость ежедневные визиты Кела, поскольку обычно ни к чему хорошему они не приводят. Роджер — человек темпераментный, поэтому поведение Кела очень часто у него вызывает приступы ярости. Во многих случаях причиной этому становятся саркастичные усмешки Кела по поводу его лысины и то, что Кел постоянно норовит что-нибудь сломать в доме Рокморов и кого-нибудь покалечить. Роджер работает в местном аэропорту как диспетчер авиарейсов. Его коронная фраза, обращённая к Келу: «Вон отсюда, сейчас же, Кел!!!»

Шерилл Рокмор (Тил Марченд)

Шерилл — мать Кенана и Кайры. Шерилл можно назвать доброй женщиной, которая относится к Келу намного лучше, чем её муж Роджер. Шерилл больше слушает, чем говорит, редко когда обсуждает с Кенаном проблемы, которые его волнуют, однако в некоторых сериях показывает свой гнев.

Крис Поттер (Дэн Фришмен)

Крис является владельцем небольшого гастронома Ригби’с и боссом Кенана. Он живёт вместе с матерью, которая, несмотря на частое упоминания о ней Крисом, ни разу не появляется в шоу. Кенан и Кел очень часто доставляют проблемы Крису. Его часто мучает ночной кошмар в котором его преследует гигантский кролик, это показано в серии первого сезона «Mental Kel Epathy».

Другие персонажи

Шарла Мориссон (Алексис Филдс) Шарла появилась в шоу в начале третьего сезона как новый служащий Rigby’s. Крис нанял её, поскольку посчитал, что Кенан не в состоянии справится с работой самостоятельно. На работе Шарла влюбилась в Кенана, но он так этого и не понял, пока она сама не призналась. Кенан и Шарла понимают что любят друг друга только по завершении школы. Однако в дальнейшем их любви внимание не уделяется, хотя в последнем сезоне шоу у Кенана и Шарлы было свидание.

Миссис Куэкмайр (Doreen Weese) Этель Куэкмайр — старенькая покупательница магазина Rigby’s, веселая и добродушная, однако во многих случаях позволяющая ударить Криса за неподобающее, по её мнению, поведение с ней. Начиная с третьего сезона персонаж не появлялся в шоу.

Марк Крам (Бьяджо Мессина) Марк появляется в третьем сезоне, и предстает перед нами как алчный коллекционер часов. Он также живет вместе со своими родителями, и отличается от других персонажей своим необычным говором. Также его имя является палиндромом.

Специальные гости

Рон Харпер, баскетболист НБА, в то время защищавший цвета Chicago Bulls, играл роль самого себя. Он зашел в магазинчик Криса Ригби и получил травму, поскользнувшись на лужице апельсиновой шипучки, пролитой Келом.

Билл Беллами, а также исполнительница RnB Tamia также появлялись в шоу также в роли самих себя.

Бритни Спирс и Дэвид Алан Грайер играли роль самих себя в серии «Кажется, мы в Голливуде!» (Aw, Here It Goes To Hollywood). Кенан и Кел планировали провести каникулы в неком европейском городке Амстербург с родителями Кенана, но по ошибке сели не в тот самолет и оказались в Голливуде. Там они встретились с Бритни Спирс, Дэвидом Алан Грайер и в итоге появились на шоу Джули Браун. Кел случайно попал к Бритни в гримерку и, притворившись стилистом по прическам, сотворил на голове Бритни безобразную шевелюру.

Ронделл Шеридан, также известный по роли Андре в другом сериале Никелодеона «Кузен Скитер», играл роль полицейского, похожего на Кенана.

Русский перевод

Дублирование на русский язык было выполнено по заказу «Метромедиа Интернешнл».

Роли дублировали: Борис Шувалов (Кенан), Геннадий Карпов (Кел)

Ссылки

• [www.nick.com/all_nick/tv_supersites/display_show.jhtml?show_id=ken Kenan & Kel Website]
• [www.jumptheshark.com/topic/kenan-kel-general-comments/1083 Jump the Shark.com]
• [www.cfhf.net/lyrics/kenan.htm Opening song lyrics]

Отрывок, характеризующий Кенан и Кел

– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.