Кенасса в Тракае
Поделись знанием:
Координаты: 54°38′52″ с. ш. 24°55′58″ в. д. / 54.64778° с. ш. 24.93278° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=54.64778&mlon=24.93278&zoom=17 (O)] (Я)
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
| Караимская кенасса | |
Кенасса в Тракае
| |
 Кенасса в Тракае | |
| Страна | Литва |
| Конфессия | караимизм |
| Состояние | действующая |
Караимская кенасса в Троках находится в Тракае, Литва, на улице Караимской, 30. Кенасса была построена в XVIII веке, в центре караимской слободки, которая ранее называлась Караимщизной (Karaimszczyzną).
Кенасса в плане имеет форму квадрата, покрыта мансардной крышей польского типа, и венчается прямоугольной башней. Внутри делится на три части: основной зал для мужчин, небольшая прихожая и галерея для женщин, которая покоится на четырех столбах. На восточной стороне расположен караимский гехал.
Несколько раз храм был под угрозой уничтожения, особенно во время пожара в 1794 и 1812 годах, но вскоре был восстановлен, а в 1894—1904 был осуществлён капитальный ремонт. После окончания Второй мировой войны в течение нескольких десятилетий трокайская кенасса оставалась единственным действующим караимским храмом не только в Европе, но и в Советском Союзе (после закрытия кенассы в Галиче в середине 60-х годов). При этом службы в ней проводились только по праздникам. Не так давно был проведён ещё один капитальный ремонт.
Содержание
Газзаны
| Имя | Годы служения | Комментарии |
|---|---|---|
| Лавреций, Авраам (польск. Awraham Ławrecki) | до 1844 | |
| Каплановский, Мориэл (польск. Morieł Kapłanowski) | 1844 — 1854 | |
| Абкович, Анания Давидович (польск. Chananja Abkowicz) | 1844 — 1876 | Младший газзан |
| Фиркович, Гавриил Семёнович (польск. Gabryel Firkowicz) | 1856 — 1869 | Старший газзан |
| Фиркович, Нисан Мордехаевич (польск. Nisan Firkowicz) | 1874 — 1899 | Младший газзан |
| Малецкий, Финеес Аронович (польск. Pinachas Malecki) | 1892 — 1901 | Старший газзан |
| Безикович, Юфуда Шелумиэлевич (польск. Juhuda Bezikowicz) | 1901 — 1905 | Старший газзан |
| Фиркович, Исаак-Богуслав Нисанович (польск. Boaz Firkowicz) | 1901 — 1915 | Младший (1901—1905), а затем старший газзан |
| Дубинский, Анания Ефремович (польск. Chananja Dubiński) | 1908 — 1913 | Младший газзан |
| Мицкевич, Захарья Михайлович (польск. Zecharja Mickiewiczi) | 1913 — 1922 | Младший, а затем и старший газзан |
| Абкович, Рафаэль Авраамович (польск. Rafał Abkowicz) | 1919 — 1920 | Младший газзан |
| Фиркович, Семён Авраамович (польск. Szemaja (Szymon) Firkowicz) | 1920 — 1982 | Старший газзан |
| Фиркович, Михаил Иосифович (лит. Mykolas Firkovičius) | 1982 — 2000 | Старший газзан, председатель Джымата (караимского религиозного общества) |
| Фиркович, Иосиф Семёнович (польск. Józef Firkowicz) | 2000 — 2009 | Старший газзан, председатель Джымата |
Напишите отзыв о статье "Кенасса в Тракае"
Примечания
- ↑ Цитата: "...its cupola was originally surmounted by a shield of David, but the removal of this emblem was ordered someten years ago by the local hakham [i.e. Szapszał] as smacking too much of tradi-tional Judaism. The offending symbol, however, still remains on the iron gate, from which it could hardly be removed without causing a conspicuous blemish...” Опубликовано в: ISRAEL COHEN, Vilna, Philadelphia 1943, pp. 463–464
- ↑ [books.google.co.il/books?id=S2QBAAAAMAAJ&focus=searchwithinvolume&q=Karaimen Seraphim, Peter Heinz. Das Judentum im Osteuropäischen Raum], 1938 "...126. Das Wappen der Karaimen am Eingang zu ihrer "Kenessa" in Troki bei Wilna..."
См. также
Литература
- Зайончковский М. Караимская кенеса в Тракай
- «Ийдей Тенъри юрягийя kерти ювашлыхны!» // Наш голос № 4 (приложение к журналу «Awazymyz»). — С. 6-7
- [www.jazyszlar.karaimi.org/index.php?m=7&p=977 Sany hazzanłarynyn Trok dzymatnyn : (Bildirdi R. Refael Abkowicz) = Список газзанов караимской кенассы в Тракае] / Автор не указан. — На караимском языке // Karaj Awazy — 1936, № 10, С. 2-обложка
|
Это заготовка статьи о Литве. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Кенасса в Тракае
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
