Кендалл, Лиз

Лиз Кендалл
англ. Liz Kendall
Имя при рождении:	Elizabeth Louise Kendall
Дата рождения:	11 июня 1971(1971-06-11) (52 года)
Место рождения:	Эбботс Лэнгли, Хартфордшир, Англия
Образование:	Кембриджский университет
Партия:	Лейбористская
Род деятельности:	политика
[www.lizkendall.org/ kendall.org]

Лиз Кендалл (англ. Liz Kendall), полное имя Элизабет Луиза Кендалл (англ. Elizabeth Louise Kendall; род. 11 июня 1971, Эбботс Лэнгли, Хартфордшир) — британский политик, член Лейбористской партии, депутат парламента с 2010 года.

Биография

Родилась 11 июня 1971 года в Эбботс-Лэнгли. Отец — банкир, мать — учительница начальной школы. Лиз Кендалл училась в грамматической школе для девочек в Уотфорде, в 1993 году окончила с отличием Куинз-колледж Кембриджского университета, где изучала историю — получила степень бакалавра искусств.

В 1992 году Кендалл вступила в Лейбористскую партию. По окончании университета работала в Институте исследования общественной политики (IPPR), где стала директором по вопросам социального обеспечения и проблемам детства (associate director for health, social care and children’s early years). В 1996 году стала советником Гарриет Гарман, в 1997 году продолжила работу в аппарате Гарман, назначенной министром социального обеспечения в кабинете Тони Блэра. В 1998 году стала членом попечительского совета благотворительного Королевского фонда, специализирующегося на проблемах здравоохранения, также являлась директором Материнского союза (Maternity Alliance) — благотворительной организации для беременных женщин.

В 2001 году пыталась пройти предварительный отбор в Лейбористской партии для выдвижения её кандидатуры на парламентских выборах в округе Честерфилд, но уступила Регу Рейсу. В том же году начала работать советником министра торговли и промышленности Патрисии Хьюитт и продолжила с ней сотрудничать после назначения Хьюитт министром здравоохранения. В частности, участвовала в работе по продвижению в парламенте акта о здравоохранении 2006 года, который ограничивал курение в общественных местах. Возглавляла службу скорой медицинской помощи (Ambulance Service Network) Национальной службы здравоохранения. В отличие от Эда Милибэнда и лейбористского теневого министра здравоохранения Энди Бёрнэма, критиковавших правительство консерваторов за программу приватизации в области здравоохранения, заявила о возможности вовлечения частного сектора в Национальную систему здравоохранения, если эта мера окажется полезной.

В 2010 году на парламентских выборах была выдвинута кандидатом от Лейбористской партии и победила в избирательном округе Лестер Вест (графство Лестершир) с результатом 38,4 % — на 12,4 % ниже результата лейбористов в этом округе на предыдущих выборах.

7 октября 2011 года заняла в лейбористском теневом правительстве должность министра социального обеспечения.

На парламентских выборах 2015 года вновь победила в прежнем округе, заручившись поддержкой 46,5 % избирателей. Сильнейший из соперников, консерватор Пол Бессант (Paul Bessant), получил только 25,6 % голосов избирателей.

В связи с поражением лейбористов на этих выборах лидер партии Эд Милибэнд ушёл в отставку, и Кендалл вступила в кампанию по выборам его преемника. 18 июня 2015 года в ходе теледебатов на тему о возможности смены лидера перед парламентскими выборами, Энди Бёрнэм сказал: «Партия всегда важнее» (The party comes first — always), а Кендалл ему ответила: «Нет, страна важнее» (Well, the country comes first). 20 июня 2015 года в дебатах участников кампании в Стивенейдже (Хартфордшир), Кендалл оказалась единственной, кто поддержал программу развития сети «свободных школ» (free schools — государственные школы, не находящиеся в ведении местных властей).

В конечном итоге Кендалл проиграла борьбу за лидерство в партии Джереми Корбину, получив лишь 4,5 % голосов и заняв последнее место среди четверых претендентов.

Ссылки

• [twitter.com/leicesterliz Liz Kendall] (англ.). Twitter. Проверено 20 июня 2015.
• [twitter.com/liz4leader?lang=en-gb Liz Kendall 4 Leader] (англ.). Twitter. Проверено 20 июня 2015.
• [www.facebook.com/LabourLiz Liz Kendall] (англ.). Facebook. Проверено 20 июня 2015.

Отрывок, характеризующий Кендалл, Лиз

Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.