Кеннеди, Джон Пендлтон

Джон Пендлтон Кеннеди

Джон Пендлтон Кеннеди (англ. Kennedy; 25 октября 1795, Балтимор — 18 августа 1870, Ньюпорт) — североамериканский политический деятель и писатель.

Был адвокатом, членом Палаты представителей Конгресса, в 1852—1853 годах — морским министром. В Гражданской войне 1861—1865 годов был сторонником Севера.

В романе «Суолло-Барн» (1832) юмористически описал быт виргинских плантаторов. Романтик, испытал влияние Вашингтона Ирвинга и Фенимора Купера (исторический роман «Робинзон-Подкова», 1835). В романе «Кводлибет» (1840) Кеннеди с консервативных позиций высмеивал американскую демократию.

Кроме нескольких сочинений политического содержания, Кеннеди опубликовал новеллы: «Swallow Barn», «Horse-Shoe Robinson», «Bob of the Bowl», «Life of William Wirt, attorney general of the United States» (1849; 1854), «Mr. Ambroses letters on the rebellion» (1865) и др. После смерти Кеннеди было издано его «Political and official papers» (1872).

Ссылки

• Кеннеди, Джон-Пендлетон // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Кеннеди, Джон Пендлтон

Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.