Кеннеди, Эдвард

Эдвард Мур Кеннеди Edward Moore "Ted" Kennedy
Сенатор от штата Массачусетс
7 ноября 1962 — 25 августа 2009
Предшественник:	Бен Смит
Преемник:	Пол Кирк
Вероисповедание:	Католицизм
Рождение:	22 февраля 1932(1932-02-22) Бостон, Массачусетс, США
Смерть:	25 августа 2009(2009-08-25) (77 лет) Хайанис-Порт, Массачусетс, США
Отец:	Джозеф Патрик Кеннеди
Мать:	Роза Элизабет Фицджеральд
Партия:	Демократическая партия США
Образование:	Академия Милтона Гарвардский университет Академия международного права Виргинский университет
Награды:

Э́двард Мур (Тед) Ке́ннеди (англ. Edward Moore "Ted" Kennedy; 22 февраля 1932 — 25 августа 2009) — сенатор США от штата Массачусетс на протяжении 46 с лишним лет (1962—2009). Член Демократической партии США. Младший брат президента США Джона Фицджеральда Кеннеди и сенатора Роберта Кеннеди. Был председателем комитета по здравоохранению, образованию, труду и пенсионному обеспечению. Считался ключевой фигурой и спикером американского прогрессивизма.

Биография

Образование

• Академия Милтона, Гарвардский университет (BA, 1956).
• Международная школа права в Гааге (Нидерланды) (1958).
• Университет шт. Вирджиния (LLB, 1959).

Военная служба

• 1951—1953. Служил во Франции в 1952—1953.

Политическая карьера

В 1958 году руководил избирательной кампанией Джона Ф. Кеннеди в Сенат США от Демократической партии, участник президентской избирательной кампании Джона Кеннеди в 1960 году, помощник окружного прокурора штата Массачусетс (графство Саффолк в 1961—1962 годах). В 1969—1971 годах — помощник лидера демократической партии (партийный «кнут») в Сенате США.

Сенатор Эдвард Кеннеди был вторым по старшинству членом Сената после Роберта Байрда из Западной Виргинии и третьим по величине срока службы сенатором за всю историю США.

С момента участия в президентской кампании сенатор Кеннеди стал одним из самых узнаваемых и влиятельных членов Демократической партии, за что часто назывался «Иконой демократов», а также «Львом Сената».

В течение многолетней работы в Сенате сенатор Кеннеди и его сотрудники разработали более 2500 законопроектов, из которых более 300 стали законами. Также сенатор Кеннеди поддержал 550 других законодательных инициатив, также впоследствии ставших законами. Более того, в своей законотворческой деятельности Кеннеди был известен тем, что весьма эффективно взаимодействовал с сенаторами-республиканцами и республиканской администрацией, часто вызывая тем самым недовольство однопартийцев.

Лидер либерального крыла демократической партии. Признанный специалист в области здравоохранения (в том числе защиты материнства и детства, исследований в области рака и пр.), проблем беженцев, контроля над оружием массового поражения, сторонник запрета свободной продажи личного оружия и пр.

Именно Кеннеди назвал «Стратегическую оборонную инициативу» (СОИ) президента Рейгана программой «Звездных войн».

СССР и Россия

В апреле 1974 года Кеннеди посетил СССР, где встретился с Леонидом Брежневым и добивался полного запрета на испытания ядерного оружия и упрощения эмиграции. Тогда же он произнес речь в Московском государственном университете, встретился с советскими диссидентами и добился разрешения на выезд из страны Мстислава Ростроповича.

Свой следующий визит в СССР он нанёс в 1978 году. У него состоялась ещё одна встреча с Брежневым, и ещё раз он встречался с диссидентами. Кроме того сенатор принял участие в работе Международной конференции по первичной медико-санитарной помощи Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) и детского фонда ООН (ЮНИСЕФ) в Алма-Ате.

В 1986 году Эдвард Кеннеди отправился в Москву на встречу уже с новым лидером СССР — Михаилом Горбачёвым. На встрече обсуждались вопросы контроля за ядерным оружием и проблемы еврейской эмиграции из СССР. Сенатор сделал обращение к советским гражданам по 1 программе ТВ и дал интервью В. С. Зорину (сокращенный вариант обращения транслировался в программе «Время»).

Четвёртый визит сенатора в СССР состоялся в 1990 году.

Состояние здоровья

В июне 1964 года повредил позвоночник в результате авиакатастрофы. Полгода провел в госпитале. Периодически был вынужден носить корсет.

В мае 2008 года Кеннеди был прооперирован по причине опухоли мозга. Операция прошла успешно.

20 января 2009, во время торжественной церемонии инаугурации 44-го президента США Барака Обамы Кеннеди упал в обморок. Его доставили в Вашингтонский медицинский центр, в отделение нейрохирургии, что послужило поводом для слухов о его тяжелом состоянии. Однако, по словам Эдварда Олиси, заведующего отделением нейрохирургии, в приемные покои которого доставили сенатора, Кеннеди быстро пришёл в сознание, а причиной обморока стало переутомление.

Смерть

Сенатор Кеннеди скончался от опухоли мозга 25 августа 2009 года в своем доме, спустя 2 недели после смерти своей старшей сестры Юнис (1921—2009). В заявлении, сделанном после смерти сенатора, его семья благодарила «каждого, кто заботился и помогал ему в течение последних лет, и каждому, кто был вместе с ним в его неустанном марше правопорядка». Президент Обама отметил, что смерть Кеннеди «потеря экстраординарного лидера» и что у него с супругой сжались сердца, когда они узнали о смерти сенатора. После смерти Эдварда Кеннеди его сестра Джин осталась единственным живым ребёнком Джозефа и Роуз Кеннеди.

Гроб с телом покойного Эдварда Кеннеди доставили в библиотеку им. Джона Кеннеди в Бостоне, где с покойным пришли проститься 50 тыс. человек. После чего траурная процессия направилась в сторону собора, где состоялось отпевание и на котором присутствовали президент Барак Обама, вице-президент Джозеф Байден, бывшие президенты США Билл Клинтон и Джордж Буш-младший (он также представлял на похоронах своего отца президента Джорджа Буша-старшего), а также 3 бывших вице-президента США, 58 действующих и 21 бывших сенаторов и члены Палаты Представителей.

После этого тело сенатора Кеннеди было доставлено в Вашингтон, где он был похоронен на Арлингтонском кладбище, рядом с могилами братьев.

Был автором или способствовал принятию законов

• Закон о праве на информацию
• Закон об избирательном праве
• Закон о запрете возрастной дискриминации
• Законодательство о запрете дискриминации по признаку пола
• Поправка к Конституции о праве голоса для 18-летних
• Закон о лучшей защите детей
• Закон об обеспечении медицинских исследований
• Реформа Иммиграционного законодательства
• Реформа федерального уголовного законодательства
• Закон о защите религиозной свободы
• Законы об обеспечении равного доступа и высоких стандартов на всех уровнях образования

Всего за время своей службы сенатором Кеннеди был автором более чем 2500 законопроектов. Из этих законопроектов несколько сотен стали законами. По мнению консервативного сенатора-республиканца Орина Хэтча: «Его братья были великими людьми, но они не смогли бы снести его ношу законодателя». (Time. — 1991. — April 29. — p. 28.)

Кеннеди и армянское лобби

Кеннеди часто действовал в интересах армянского лобби и в 1995—2009 годах входил в так называемую Группу по армянским делам Конгресса США. Он лоббировал законопроекты о признании геноцида армян (1975, 1982, 1984 и 2006 годов), выделение дополнительной американской финансовой помощи Армении в 1992—1996 годах и принятие антиазербайджанской Поправки 907 (в дальнейшем в 2000 и 2001 годах голосовал против ее отмены).

Награды

Государственные награды

В 1967 г. назван среди 10 выдающихся молодых людей США (US Jr CofC)

• Большой Крест ордена Ацтекского орла (Мексика, 2008)

Незадолго до смерти Эдварда Кеннеди, 30 июля 2009 года, было объявлено о том что президент США Барак Обама наградит его высшей гражданской наградой США Президентской медалью Свободы.

Почётные степени

• 1967 — почётный доктор гуманитарных наук Колледжа Св. Питера.
• 1969 — почётный доктор Университета Массачусетса.
• 1970 — почётный доктор права Колледжа Babson.
• 1973 — почётный доктор права Университета Сиракуз.
• 1977 — почётный доктор права Колледжа Holy Cross.
• 2006 — почётный доктор Колледжа Спрингфилда.
• 2008 — почётный доктор права Гарвардского Университета, который был его альма-матер.

Образ Кеннеди в художественной литературе

• Archer J. Shall We Tell The President? — 1977.

Фантастический роман, в котором Эдвард Кеннеди является президентом США и объектом покушения. После опубликования роман вызвал скандал. В 1990-х годах вышел на русском языке, но в русском издании Эдварда Кеннеди заменила выдуманная героиня — президент Флорентина Кейн.

• Упоминается в произведениях Апдайка, Бредбери, Хайнлайна и др.

Основные работы

• Decisions for a Decade. Policies & Programs for the 1970s = Решения на десятилетие. Политика и программы на 1970-е. — N. Y: Doubleday; Garden City, 1968. — 222 p.
• In critical condition. The crisis in America’s health care = В критических условиях. Кризис американской системы здравоохранения. — N. Y., 1972. — 252 p.
• Our day and generation: the words of Edward Kennedy = Наше время и поколение. Высказывания Эдварда Кеннеди. — N. Y.: Simon & Schuster, 1979.
• Freeze! How your can help prevent nuclear war = Замораживание! Как вы можете помочь предотвратить ядерную войну. — Toronto, 1982. (Совместно с сенатором-республиканцем Хэтфилдом)
• America Back On Track. Viking Adult. — 2006.
• My Senator and Me: A Dog’s-Eye View of Washington, D.C. Small, David (illus.). — NY: Scholastic Press, 2006. — 56 p. (Книга для детей. Взгляд на политику и Вашингтон с точки зрения собаки сенатора Сплаща.)
• True Compass. — Twelve, 2009. (второе издание - 2011). — 532 p. (Мемуары сенатора.)

Литература

• Adler B. The Kennedy children: Triumphs and tragedies. — N. Y.: Watts, 1980. — 304 p.
• Aschburner S. Ted Kennedy: The politician and the man. — Milwaukee: Raintree, 1980. — 48 p.
• Braldee B. C. Conversations with Kennedy. — N. Y.: Norton, 1975. — 253 p.
• Burner D., West T. R. The torch is passed. The Kennedy brothers and American liberalism. — N. Y., 1984. — 254 p.
• Burnes J. M. Edward Kennedy and the Camelot Legacy. — 1976.
• Chellis M. Living with the Kennedys: The Joan Kennedy story. — N. Y.: Simon & Schuster, 1985. — 240 p.
• David L. Ted Kennedy: Triumphs and tragedies. — N. Y.: Grosset & Dunlap, 1972. — 274 p.
• Hersh B. The education of Edward Kennedy. A family biography. 2nd ed. — N. Y.: A Bell Book, 1980. — 688 p.
• Honan W. H. Ted Kennedy. Profile of a Survivor. Edward M. Kennedy after Bobby, after Chappaquiddick and after three years of Nixon. — N. Y.: Quadrangle books; N. Y. Times Comp., 1972.
• Lerner M. Ted and the Kennedy Legend. A Study in character and Destiny. — N. Y.: St. Martin’s Press; A Lawrence Field Book, 1980.
• Lewin M. B. Kennedy Campaigning. — Boston: Beacon Press, 1966.
• Lippman T. Senator Ted Kennedy. — N. Y., 1976. — 296 p.
• Manchester W. The death of a president. Nov. 20 — Nov. 25 1963. — N. Y.: Harper & Row, 1967. — 710 p.
• Olsen J. The Bridge at Chappaquiddick. — N. Y., 1970.
• Sherrill R. The Last Kennedy. — N. Y.: The Dial Press, 1976.

Ссылки

[ru.rodovid.org/wk/Запись:12388 Кеннеди, Эдвард] на «Родоводе». Дерево предков и потомков

Отрывок, характеризующий Кеннеди, Эдвард

Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.