К:Населённые пункты, основанные в 1855 году
Кеннер (англ. Kenner) — город в приходе Джефферсон штата Луизиана на берегу реки Миссисипи, считается одним из пригородов Нового Орлеана. Является крупнейшим городом в приходе Джефферсон и среди пригородов Нового Орлеана, а также занимает шестое место, по населению, среди городов штата.
География
Кеннер расположен к западу от Нового Орлеана между рекой Миссисипи и озером Пончартрейн. Его общая площадь составляет 15,2 квадратных мили (39 км2), а всего в городе по данным на 2010 год проживали 66 702 человека.
История
Новая Франция
Местность, на которой ныне стоит Кеннер, ещё несколькими столетиями ранее населяли индейцы. В 1682 во время своей экспедиции по Миссисипи здесь проплывал французский исследователь Рене-Робер Кавелье де Ла Саль, который включил данную местность во владения французского короля — Луизиану. Как впоследствии было установлено при экспедициях 1976—1977 годов, вопреки легендам Ла Саль на самом деле не сходил здесь на берег и к основанию города фактически отношения не имел[1].
В 1718 году в устье Миссисипи был основан город Новый Орлеан, а выше по течению на картах появилось поселение, которое находилось на месте нынешнего Кеннера и называлось Канны-Брюле (фр. Cannes-Brûlées). Дословно это название можно перевести как «Сожжённые тростники», так как когда исследователи проплывали этот район, то наблюдали, как индейцы жгли тростник, чтобы выгнать дичь. Спустя пару лет здесь появились первые плантации. В 1757 году в Каннах-Брюле стали выращивать сахарный тростник, а впоследствии кукурузу, бобовые и зерновые культуры[1].
XIX век
В 1803 году в результате «Луизианской сделки» данная местность в составе всей Луизианы вошла в состав США. В 1840-е годы все три основные плантационные площади на месте Канны-Брюле приобретают братья Кеннеры, чей отец, Уильям Кеннер (англ. William Kenner), прибыл сюда ещё в 1799 году и стал крупным бизнесменом[1].
В 1855 году через данную местность прошла железнодорожная линия (англ.)русск. от Нового Орлеана до Джексона, а на месте бывших Канн появилась железнодорожная станция Кеннер. В связи с этим датой основания Кеннера считается 2 марта 1855 года. Вскоре здесь началось строительство сталелитейного завода Коулмана, который стал первым промышленным объектом города. В годы американской гражданской войны в городе ввели военное положение, а сталелитейный завод перевели на производство оружия. В Кеннере закрепились войска конфедератов, но в 1865 году город был занят союзными войсками, после чего последние закрыли завод и промышленное производство в городе вообще, в связи с чем после окончания военных действий в 1867 году жители города занимались в основном огородным хозяйством[1].
В 1873 году Кеннер был включён в состав административных единиц штата, из-за чего местные полицейские потеряли возможность сбора налогов, что привело к ужесточению полицейского режима в городе, из-за чего в свою очередь произошёл отток населения. Ситуация была исправлена лишь через 4 года. Начиная с 1886 в Кеннер стали прибывать в большом количестве немецкие и итальянские эмигранты, которые выбрали этот относительно аграрный город для сельскохозяйственного бизнеса и вплоть до 1950-х годов Кеннер стал основным поставщиком овощной продукции. В 1899 году начала действовать паромная переправа через Миссисипи[1].
XX век
В 1914 году Кеннер получает официально статус городка (посёлок городского типа), после чего началось строительство трамвайной линии, связавшей Кеннер с Новым Орлеаном. В 1919 году строится первая электростанция, а с 1924 года начала работу первая средняя школа. В 1926 через город прошло первое шоссе, что перевело Кеннер в пригороды Орлеана и при этом дало дополнительный толчок к его росту. В 1928 и 1929 годах начали работу соответственно городской водопровод и телефонная связь[1].
В 1940-х годах в Кеннере был построен
международный аэропорт (англ.)русск., который изначально носил имя авиатора
Джона Мойсанта (англ.)русск., погибшего на этом месте в 1910 году, а в июле 2001 года получил имя
Луи Армстронга, в честь 100-летия знаменитого музыканта. С этим же аэропортом связана и самая страшная трагедия в истории Кеннера — 9 июля 1982 года
Boeing 727 авиакомпании
Pan Am при взлёте в условиях грозы потерял высоту и рухнул на город, в результате чего погибли все 145 человек на борту авиалайнера, а также ещё 8 местных жителей. По числу жертв это крупнейшая авиакатастрофа в истории
Луизианы, а также входит в десятку крупнейших авиакатастроф в США
[1].
В 1952 году Кеннер получает статус города. Тогда же здесь открывается крупнейшая в стране фабрика по производству спичек. В 1960 году население Кеннера достигает 17 037 человек. В 1979 году население Кеннера достигло уже 60 524 человек, что вывело его на шестое место в штате, которое он удерживает по настоящее время[1].
Примечательные сооружения
В Кеннере имеется крупный медицинский центр, шесть музеев, включая планетарий и музей игрушечных поездов[2], три театра, художественная галерея, натуральная модель космической станции и множество ресторанов и магазинов. На озере Пончартрейн в черте города расположено плавающее казино, совмещённое с гостиницей. На берегу озера имеется специальный центр для проведения конференций[1].
В черте города расположен международный аэропорт Нового Орлеана (англ.)русск..
Напишите отзыв о статье "Кеннер (Луизиана)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [www.kenner.la.us/pages/section_2_9.asp City of Kenner Historical Timeline] (англ.). CITY OF KENNER. Проверено 17 июля 2015.
- ↑ Bob Ross. [www.nola.com/politics/index.ssf/2009/10/economy_shutters_kenners_toy_t.html Economy shutters Kenner's Toy Train Museum] (англ.). New Orleans, LA Local News, Breaking News, Sports & Weather (12 October 2009). Проверено 17 июля 2015.
Ссылки
- [www.kenner.la.us/ CITY OF KENNER] (англ.). — официальный сайт города. Проверено 17 июля 2015.
 |
|---|
| | Столица | | |
|---|
| | Крупнейшие города | |
|---|
| | Культура | |
|---|
| | Политика | |
|---|
| | География |
</div> |
|---|
</table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий Кеннер (Луизиана)Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.
Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
|
