Кентерберийский договор

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Кентерберийский договор (англ. Peace of Canterbury) 1264 года — договор между с одной стороны — королём Англии Генрихом III и его сыном Эдуардом, а с другой — Симоном де Монфором. Документ был подписан в Кентербери в период между 12 и 15 августа 1264 года[1].

Сам документ был основан на более раннем Люисском соглашении, которое было заключено королём Генрихом III после поражения в битве при Льюисе 14 мая 1264 года.[2] После этого возник триумвират из Симона де Монфора, Гилберта де Клера и епископа Чичестера Стивена Берстеда, назначивших управляющий совет из девяти человек. Тем самым король был лишён своей власти, перешедшей фракции мятежных баронов.[3] Эти меры имели временный характер до достижения полновесного соглашения, при несоблюдении договора в Льюисе власть оставалась бы в руках совета всё правление Генриха III и неопределённое — его сына Эдуарда[4]. Предусматривались реформы церкви и королевской власти, запрещавшие иностранцам занимать официальные посты.[5]

Документ был крайне невыгоден для Генриха и Эдуарда, но к его подписанию их могло принудить давление со стороны баронов (в частности, сын английского короля на момент подписания являлся их заложником после поражения при Льюисе)[5] 15 августа новое соглашение было отправлено французскому королю Людовику IX, который в 1264 году через Амьенское соглашение уже пытался решит конфликт. Иностранный правитель весьма гневно отверг новый договор, как до этого более мягкое Льюисское соглашение[1]. Вскоре после этого правительство под руководством Монфора столкнулось с внутренними проблемами: в 1265 году граф Гилберт де Клер переметнулся на сторону роялистов, и Эдуарду удалось совершить побег.[6]Исход противостоянию был положен в битве при Ившеме 4 августа 1265 года, где Симон де Монфор был убит[7].

Напишите отзыв о статье "Кентерберийский договор"



Примечания

  1. 1 2 Maddicott John. [books.google.com/books?id=qgQ8C10Ut4QC&pg=PA293 Simon de Montfort]. — Cambridge: Cambridge University Press, 1994. — P. 293–5. — ISBN 0-521-37493-6.
  2. Maddicott (1994), pp. 272-3.
  3. Powicke F. M. The Thirteenth Century: 1216-1307. — 2nd. — Oxford: Clarendon Press, 1962. — P. 191–2.
  4. Howell Margaret. [books.google.com/books?id=-lzaDfhUZacC&pg=PA218 Eleanor of Provence: Queenship in Thirteenth-Century England]. — Oxford: Blackwell, 1998. — P. 218. — ISBN 0-631-17286-6.
  5. 1 2 Powicke (1962), pp. 193-5.
  6. Prestwich Michael. Edward I. — updated. — New Haven: Yale University Press, 1997. — P. 48–9. — ISBN 0-300-07209-0.
  7. Powicke (1962), pp. 201-3.

Отрывок, характеризующий Кентерберийский договор

Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.