Кентридж, Уильям

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Уильям Кентридж
Дата рождения:

28 апреля 1955(1955-04-28) (68 лет)

Место рождения:

Йоханнесбург, Южная Африка

Жанр:

графика, анимация, видеоарт

Награды:

Уильям Кентридж (William Kentridge, 1955, Йоханнесбург, Южная Африка) — современный южноафриканский художник и оперный режиссёр.





Биография

Уильям Кентридж родился в 1955 в Йоханнесбурге, Южная Африка, посещал Университет Витватерсранда в Йоханнесбурге в период с 1973 по 1976 и Художественный фонд Йоханнесбурга с 1976 по 1978. Изучал живопись и рисунок, а также — пантомиму и театр в L’École Internationale Театра Жака Лекока в Париже с 1981 по 1982. Когда вернулся в Южную Африку в 1985, работал ассистентом по реквизиту в телесериалах.

В 1985 Уильям Кентридж сделал первый анимационный фильм, «Vetkoek/Fête Galante». Художник разработал метод создания фильмов, который он называет «анимацией бедного человека» (художник фотографирует свои рисунки, нарисованные углем).

На протяжении 1990-х Уильям Кентридж создавал, часто сочетая между собой, рисунки, фильмы, театральные постановки. С 1992 он сотрудничал с Handspring Puppet Company, представляющей одновременно марионеток и их кукловодов на сцене во время спектаклей.

Значительная часть работ Уильяма Кентриджа носит политический характер. Он создавал плакаты, рисунки и театральные постановки, оппозиционные южноафриканскому апартеиду в конце 1970-х и 1980-х. В частично анимационных спектаклях «Ubu Tells the Truth» (1997) и «Ubu and the Truth Commission» (1997), созданными совместно с Джейн Тейлор (Jane Taylor) и Handspring, он использовал темы из пьесы Альфреда Жарри «Ubu Roi» (1869). Серия фильмов (например, «Mine»,1991, и «Stereoscope», 1998—1999) включала таких персонажей, как бесчувственный капиталист Сохо (Soho) и мечтатель Феликс (Felix), при помощи которых художник выражал свой взгляд на двусмысленность южноафриканского настоящего. В «Zeno at 4 am» (2001), художник создал оперетту, основанную на романе «Confessions of Zeno» (1923) Итало Свево, смешав театр теней, кино, музыку и обычный театр. Персонаж Сохо появляется снова в «Tide Table» (2003—2004), посвященном дискуссии о проблеме СПИДа в Южной Африке.

В серии шпалер (2001—2007), Уильям Кентридж изображает набор сложных силуэтов, вышитых мохером на атласах девятнадцатого столетия.

Художник также руководил постановкой «Волшебной флейты», премьера которой состоялась в 2005 в театра Ла Монне в Брюсселе и была показана затем во Франции, Италии, Израиле, США и Южной Африке (2005—2007).

Уильям Кентридж широко выставляется с 1981. Его персональные выставки прошли в Музее современного искусства в Нью-Йорке (1999 и 2006), Hirshhorn Museum and Sculpture Garden в Вашингтоне (2001), Новом музее современного искусства в Нью-Йорке (2001), Центре Помпиду в Париже (2002), Castello di Rivoli в Италии (2004), Музее Метрополитен в Нью-Йорке (2004), Музее Гуггенхайма в Берлине (2005), Moderna Museet в Стокгольме (2007), Philadelphia Museum of Art (2008), Музее Израиля (2011). Большая ретроспектива художника была организована Музеем современного искусства Сан-Франциско в 2008. Он участвовал во многих групповых выставках, ключая Венецианскую биеннале (1993 и 2005), Стамбульскую биеннале (1995), Биеннале в Сиднее (1996), Документу 6 и 11 (1997 и 2002), Биеннале Сан-Паулу (1998), Carnegie International (1999), Шанхайскую биеннале (2000), Auckland Triennial (2004).

Творчество

В 1989 художник начал создавать серии нарисованных от руки фильмов, которые фокусировались на эпохе апартеида и времени после апартеида Южной Африки через призму двух вымышленных белых персонажей — задумчивого Феликса (Felix Teitlebaum) и агрессивного промышленника Сохо Экштейна (Soho Eckstein), которых можно рассматривать в качестве альтер эго. Фильмы состоят из рисунков углем и пастелью, которые Уильям Кентридж активно переделывает, оставляя следы стирания, перерисовки. Две ключевые работы этой серии: Felix in Exile (1994) и History of the Main Complaint (1996). Сделанная непосредственно перед выборами в Африканский национальный конгресс, «Felix in Exile» представляет богатое нюансами исследование, воспоминание о насильственных правилах апартеида и борьбе против него. Фильм «History of the Main Complaint» создан примерно во время, когда Комиссия по раскрытию правды и примирению (Truth and Reconciliation Commission) начала публичное изучение времен апартеида, нарушений прав человека и других преступлений.

Уильям Кентридж также известен работами для театра, включая его сотрудничество с Handspring Puppet Company, в которой сложные мультимедийные спектакли объединяют кукол, анимацию, проекции и живую игру актёров.

В его произведениях для театра, видео-скульптурах и рисованных фильмах, включение рук кукловода, как и следы стирания в рисунках, отсылают к многослойности и сложности истории и повествования.

Признание

Напишите отзыв о статье "Кентридж, Уильям"

Ссылки

  • [www.guggenheim.org/new-york/collections/collection-online/show-list/artist/k/?search=William%20Kentridge Работы художника в коллекции Музея Гуггенхайма]
  • [www.moma.org/collection/artist.php?artist_id=7919 Работы Уильяма Кентриджа в коллекции Музея современного искусства, Нью-Йорк]
  • [www.artic.edu/aic/collections/search/citi/artist_id:2233 Работы в коллекции Художественного института Чикаго]
  • [hirshhorn.si.edu/search.asp?search=&objNumber=&objNumberExact=true&artists=William+Kentridge&withImage=true&collection_search_advanced=GO Hirshhorn Museum and Sculpture Garden, Вашингтон]
  • [www.metmuseum.org/toah/ho/11/sfs/ho_2001.602.htm Metropolitan Museum of Art]
  • [www.sfmoma.org/artists/100405/artwork Музей современного искусства Сан-Франциско]
  • [www.tate.org.uk/servlet/ArtistWorks?cgroupid=999999961&artistid=2680 Галерея Тейт]
  • [www.philamuseum.org/collections/results.html?searchTxt=&bSuggest=1&searchNameID=16791 Philadelphia Museum of Art]
  • [www.mariangoodman.com/artists/william-kentridge/ Marian Goodman Gallery]

Отрывок, характеризующий Кентридж, Уильям

Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.