Кереки

Кереки

Самоназвание	аӈӄалҕакку, каракыкку
Численность и ареал
Всего: 4 (2010) Беринговский район Чукотского автономного округа (Мейныпильгыно, Хатырка, Беринговский)
Язык	чукотский, русский, ранее керекский
Религия	шаманизм

Кере́ки (самоназвания аӈӄалҕакку — «приморские люди», каракыкку — от чук. кэрэкит) — один из палеоазиатских народов России. По переписи 2010 года кереками себя записали 4 человека (в 2002 году — 8 человек). В 1959 году насчитывали около 100 чел. В XX столетии жили в населённых пунктах Беринговского района Чукотского автономного округа (Мейныпильгыно, Хатырка, Беринговский). Проживали в нескольких посёлках отдельными семьями смешанно с чукчами, подверглись ассимиляции с их стороны.

Язык, литература, фольклор

Говорят в основном по-чукотски и по-русски, пассивно сохранялся также керекский язык, который относится к чукотско-камчатской семье. Близок к корякскому языку, часто считается одним из его диалектов. В лексике кереков встречаются также элементы эскимосского. Краткое научное описание их языка впервые было осуществлено советским палеоазиатоведом П. Я. Скориком на основании собранных в 1954—1956 годах материалов. Им же записано несколько текстов на керекском языке. Также в 1971 году восемь новых керекских текстов было записано В. В. Леонтьевым.

История

Археологи выделяют древнекерекскую археологическую культуру (с 1-й половины 1-го тысячелетия до н. э.), происхождение которой связывают с общим протоэскалеуто-ительменским этническим пластом (Н. Н. Диков).

К моменту выхода русских на побережье Берингова моря (XVII век) территория расселения кереков простиралась от Анадырского лимана до устья Опуки (по археологическим данным, следы древних керекских поселений прослеживаются и южнее — до мыса Олюторский). Кереки занимались охотой на морских млекопитающих и рыболовством. В XVIII веке, во время жестоких военных столкновений между чукчами и коряками, кереки оказались между двух огней: они подвергались нападениям как чукчей, так и коряков, которые убивали взрослых мужчин и уводили в рабство детей и женщин. Кереки, не будучи способными оказать активное сопротивление, пытались укрыться в пещерах отвесных скал и прочих укромных местах. Следствием потерь от военных набегов, а также от эпидемий, прокатившихся по краю в конце XVIII века, стало резкое сокращение численности керекского этноса; В. В. Леонтьев писал: «Не случайно многие исследователи считали кереков самым несчастным племенем на Северо-Востоке».

Выделялись группы северных (наваринских, или мейныпильгынских, самоназвание ыйулалҕакку — верхние) и южных (хатырских, самоназвание иутылалҕакку — нижние) кереков. В XIX—XX веках кереков обычно относили к корякам. По переписи 1897 года насчитывалось 102 керека.

В XX веке кереки были почти полностью ассимилированы чукчами. В 1991 году по-керекски говорило всего три человека: Иван Увагыргын (хатырский диалект), Николай Етынкэу и Екатерина Хаткана (мейныпильгынский диалект). В 2000 году кереки были включены в Единый перечень коренных малочисленных народов РФ.

Традиционная культура

В XX веке материальная и духовная жизнь были близки чукотским.

Кереки занимались рыболовством, морским зверобойным и пушным промыслом, охотой на дикого оленя и горного барана, собирательством. Держали упряжных собак (нарты и упряжка восточно-сибирского, или чукотско-корякского типа). У южных кереков существовало мелкотабунное оленеводство. Рыбу в больших количествах заготавливали впрок.

Распространённым оружием морской охоты было гарпунное устройство, т. н. «керекская спица», лук со стрелами, потеснённые впоследствии огнестрельным оружием. При охоте на морского зверя и медведя до 1970-х гг. использовали в числе других видов оружия дубинку (кэлюунэн) с наконечником из моржового клыка или металла, находящую аналогии среди предшественников томагавка у индейцев Северной Америки.

Зимние поселения включали 1—3 большие землянки, в каждой — по несколько семей. Весной переселялись в летние жилища, устраивая по этому случаю праздник с охранительными ритуалами. Был развит шаманизм; шаман имел специальную ритуальную одежду. Рядом с керекским поселениями имелись жертвенные места — скопления моржовых черепов с воткнутой китовой челюстью и пр.

Фольклор близок к корякскому, ительменскому, чукотскому; бытовал цикл сюжетов о Вороне Кукки (Кутхе).

Интересные факты

Персонаж Амаду Мамадакова из сериала «Солдаты» рядовой Вакутагин (сезоны 1—5 и 12), обычно всеми считаемый чукчей, сам себя называет кереком.

Литература

• Шнакенбург Н. Б.  Нымыланы-кэрэки // Советский Север. — 1939. — № 3. — С. 96.
• Леонтьев В. В.  По земле древних кереков. — Магадан: Магаданское книжное издательство, 1976. — 260 с.
• Леонтьев В. В.  Этнография и фольклор кереков. — М.: Наука, 1983. — 136 с.
• Народы Дальнего Востока СССР в XVII—XX вв.: Историко-этнографические очерки / Отв. ред. И. С. Гурвич. — М.: Наука, 1985. — 239 с.
• Володин А. П.  Керекский язык // Языки народов России. Красная книга / Гл. ред. В. П. Нерознак. — М.: Academia, 2002. — 378 с. — ISBN 5-87444-149-2. — С. 90—93.
• Кереки // Сибирь. Атлас Азиатской России. — М.: Топ-книга, Феория, Дизайн. Информация. Картография, 2007. — 664 с. — ISBN 5-287-00413-3.
• Кереки // Народы России. Атлас культур и религий. — М.: Дизайн. Информация. Картография, 2010. — 320 с. — ISBN 978-5-287-00718-8.

Ссылки

• [geo.1september.ru/article.php?ID=200700513 Кереки: там, где стыкуются Камчатка и Чукотка] // Газета «География». — М.: «Первое сентября», 2007. — № 05.
• [ethnography.omskreg.ru/page.php?id=908 Интервью с одной из последних керечек Хатканой] // «Крайний Север». — 12 августа 2005. — № 31 (1480).
• [www.nsu.ru/ip/kereks.php Новосибирский государственный университет. Поддержка прав коренных народов Сибири. Кереки]
• [lingsib.unesco.ru/ru/languages/kerek.shtml.htm ЮНЕСКО. Керекский язык]

Отрывок, характеризующий Кереки

Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.