Керзон, Джордж Натаниэл

Запрос «Керзон» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Джордж Натаниел Керзон George Nathaniel Curzon<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Лорд Керзон, Вице-король Индии</td></tr>
Министр иностранных дел Великобритании
23 октября 1919 — 22 января 1924
Глава правительства:	Дэвид Ллойд Джордж Эндрю Бонар Лоу Стэнли Болдуин
Предшественник:	Артур Бальфур
Преемник:	Рамсей Макдональд
вице-король Индии
6 января 1899 — 18 ноября 1905
Монарх:	Виктория Эдуард VII
Предшественник:	Виктор Брюс, 9-й граф Элгин
Преемник:	Гилберт Джон Эллиот-Мюррей-Кининмонд 4-й граф Минто
Вероисповедание:	англиканство
Рождение:	11 января 1859(1859-01-11) Кедлстон-холл, Дербишир, Англия
Смерть:	20 марта 1925(1925-03-20) (66 лет) Лондон
Супруга:	Мэри Лейтер (1895- ?) Грейс Эльвина Керзон (1917—1925)
Дети:	Ирен, Синтия, Александра
Награды:

Джордж Ната́ниел Ке́рзон (англ. George Nathaniel Curzon; полный титул Джордж Натаниэл Керзон, 1-й маркиз Керзон Кедлстонский, англ. George Nathaniel Curzon, 1st Marquess Curzon of Kedleston; 11 января 1859, Кедлстон-Холл, Дербишир — 20 марта 1925, Лондон) — видный английский публицист, путешественник и государственный деятель. Вице-король Индии (1899—1906), министр иностранных дел Великобритании (1919—1924), лидер палаты лордов (1916—1925), лорд-председатель Совета (1916—1919, 1924).

XIX век

Старший сын 4-го барона Скарсдейла (Scarsdale), член палаты общин, консерватор; выступал преимущественно по вопросам иностранной, особенно восточной политики.

В 1891—1892 был помощником министра по делам Индии. С 1895 в кабинете маркиза Солсбери занимал пост заместителя министра иностранных дел и был главным руководителем политики Англии в Азии. В 1899 году стал пэром Ирландии с титулом «барон Керзон из Кедлстона» в графстве Дербишир и был назначен вице-королём Индии. На посту вице-короля осуществил налоговую реформу, много внимания уделял проблеме сохранения древних индийских памятников. Благодаря Керзону был спасён от разрушения и отреставрирован Тадж-Махал. В 1903 году влил Публичную библиотеку Калькутты, существовавшую с 1836 года, в Имперскую библиотеку, созданную в 1891 году; в 1948 году она была переименована в Национальную библиотеку Индии и ныне является самой большой библиотекой в стране.

Барон Керзон считался крайним тори. В вопросе о защите границ Британской империи и интересов Англии в Азии он был горячим защитником теории буферных государств (Buffer-states); эти взгляды высказаны им в статье «India between two fires» («Nineteenth Century», 1893). Керзон был также сторонником Японии и антагонистом Китая, к которому он считал необходимым применять твёрдую политику. Вопрос о безопасности Индии, по мнению Керзона, был основным для государственной политики Англии.

Поздние годы

В 1908—1925 гг. был членом палаты Лордов от Ирландии, занимал должности лорда-хранителя печати, лидера палаты Лордов, лорда-председателя Тайного совета. В 1911 году был возведён в графское звание с титулом «граф Керзон Кедлстонский» в пэрстве Соединённого Королевства.

В 1921 году стал маркизом — Marquess Curzon of Kedleston (Маркиз Керзон Кедлстонский).

В 1919—1924 на посту министра иностранных дел Великобритании стал одним из организаторов интервенции против Советской России. Во время советско-польской войны в июле 1920 направил Советскому правительству ноту, в которой требовал остановить наступление Красной Армии по линии, рекомендованной Верховным советом Антанты в декабре 1919 в качестве восточной границы Польши («Линия Керзона»).

На Лозаннской конференции 1922—1923 добился решения вопроса о черноморских проливах, согласно которому черноморские страны были лишены каких-либо особых прав.

Нота Керзона

Направил меморандум (известен как нота или ультиматум Керзона), вручённый НКИД СССР 8 мая 1923, правительства Великобритании, содержавший угрозу полного разрыва отношений с СССР.

Меморандум обвинял советское правительство в нарушении условий англо-русского торгового договора 1921 года — прежде всего, в части о недопущении антибританской пропаганды на Востоке: нота утверждала, что российские политические агенты в Персии, Афганистане и Индии продолжают вести подстрекательскую кампанию против Британии. Кроме того, нота гласила (пункты 21 и 22): «В течение прошлого года имел место в России ряд событий, поведших к процессу, осуждению и неоднократно казни выдающихся русских священнослужителей, занимающих высокие посты в иерархии православной и католической церквей в России. <…> В самой России, однако, не делается никакой попытки отрицать, что эти преследования и казни являются частью сознательной кампании, предпринятой советским правительством с определённой целью уничтожения всякой религии в России и замены её безбожием. Как таковые, эти деяния вызвали глубокий ужас и негодующие протесты во всём цивилизованном мире.<…>» В связи с религиозными преследованиями нота упоминала арестованного и приговорённого ранее к смертной казни католического архиепископа Яна Цепляка, расстрелянного прелата Константина Буткевича, а также находившегося тогда под стражей и следствием Патриарха Тихона.

Нота уведомляла о неизбежности разрыва отношений в случае неудовлетворения всех требований и претензий в течение 10 дней со дня её получения.

Советское правительство 11 мая 1923 г. отвергло британский ультиматум и инспирировало массовые демонстрации.

14 мая 1923 года в Лондоне был получен официальный ответ правительства РСФСР за подписью заместителя наркома иностранных дел Литвинова; нота не отрицала, что «Советское правительство <…> действительно посылало деньги своему представителю в Персии, и делало оно это вполне открыто через лондонские же банки» (пункт 7), но отвергала большинство претензий, ссылаясь, в частности, на то, что действительно имеет место «ненормальность нынешних отношений и недостаточность существующей базы соглашения» (пункт 8); нота также гласила: «Несмотря на повторные недоразумения, Советские республики высоко ценят нынешние отношения с Великобританией и ищут сохранения и развития их в интересах всеобщего мира <…> и поэтому готовы на самое благожелательное и миролюбивое разрешение существующих конфликтов <…> Российское правительство заявляет, что оснований для разрыва сношений нет <…>» (пункты 15 и 16); в заключение нота предлагала британскому правительству переговоры (пункт 17). Номер «Известий» от 15 мая, где был опубликован текст ответной ноты, также печатал «Обращение русского духовенства» за подписью обновленческого митрополита Московского Антонина (Грановского) и других, где утверждалось, что в России имеет место беспрецедентная для страны свобода религии.

17 мая того же года Керзон принял полпреда Красина, изложив ему вновь требования британской стороны.

Советское правительство уже 23 мая выразило готовность принять почти все требования Керзона. «Нашумевший конфликт с Англией кончился тихо, мирно и позорно. Правительство пошло на самые унизительные уступки, вплоть до уплаты денежной компенсации за расстрел двух английских подданных, которых советские газеты упорно называют шпионами» (11 июля 1923, Михаил Булгаков).

Путешествия и сочинения

Писал статьи с Дальнего Востока и из русских закаспийских владений. Приведённые в систему, последние составили большой труд «Russia in Central Asia in 1889 and the Anglo-Russian question» (Лондон, 1889). В качестве специального корреспондента «Times» объездил Персию и написал «Persia and the Persian question» (Лондон, 1892). В 1893 предпринял новое путешествие на Дальний Восток, объехал Бирму и весь Индокитай, посетил Японию, Корею и Китай. В 1894 опубликовал первую половину описания своего путешествия: «Problems of the Far East. Japan, Korea, China» (Лондон, 1894, 2 изд., 1896).

Семья

Джордж был дважды женат. В первом браке с 1895 года с Мэри Викторией Лейтер, родившей ему троих дочерей: Мэри Ирену, Синтию и Александру Налдеру. Этот союз был счастливым, и смерть жены была для Джорджа большой потерей. Во втором браке с 1917 года с Грейс Эльвиной Хиндс, брак был бездетным.

Литература

• Сергеев Е. Ю. Британский политик лорд Керзон // Новая и новейшая история. — 2012. — № 6. — С. 154—168.
• Басханов М.К. "У ворот английского могущества". А.Е.Снесарев в Туркестане, 1899-1904 гг. СПб., Нестор-История, 2015. — 328 с., ил., карты. — 978-5-4469-0728-1.

См. также

• Линия Керзона
• Закерзонье

Отрывок, характеризующий Керзон, Джордж Натаниэл

– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.