Керкис, Юлий Яковлевич
| Юлий Яковлевич Керкис | |||
 Юлий Яковлевич Керкис | |||
| Научная сфера: | |||
|---|---|---|---|
| Место работы: |
Институт генетики АН СССР, совхоз «Гиссар», Институт цитологии и генетики СО РАН | ||
| Учёная степень: |
доктор биологических наук | ||
| Учёное звание: | |||
| Альма-матер: |
Естественное отделение физико-математического факультета Ленинградского университета | ||
| Научный руководитель: | |||
| Награды и премии: |
| ||
Юлий Яковлевич Керкис (4 [17] февраля 1907, Киев — 30 января 1977) — советский генетик и специалист в области радиобиологии.
Родился в семье адвоката Якова Родионовича и Розы Самуиловны Керкис[1].
В школьные годы учился в организованной Ф. Г. Добржанским школе молодого зоолога при кафедре зоологии сельскохозяйственного факультета Политехнического института в Киеве[2]. После окончания школы Юлий Яковлевич по совету Добржанского уезжает в Ленинград. Там какое-то время работает препаратором в Зоологическом институте, а затем в 1926 году поступает на биологическое отделение физико-математического факультета Ленинградского государственного университета[1]. Будучи студентом кафедры генетики ЛГУ, под научным руководством Добржанского Юлий Керкис выполнил прекрасные оригинальные исследования по эволюционной генетике — анализ динамики развития половой системы и строения хромосом у двух близких видов дрозофил, их гибридов. Эти исследования не утратили значения и поныне[3].
В 1930—1941 гг. сотрудник Института генетики АН СССР, в 1941—1956 гг. работал в животноводческих совхозах Таджикской ССР зоотехником, а затем (c 1948 г.) — директором совхоза, с 1957 г. и до конца жизни — в Институте цитологии и генетики СО АН СССР, где занимал должности Ученого секретаря института и заведующего лабораторией радиационной генетики[1].
Основные работы в области мутагенеза животных, в том числе — мутаций, вызванных ионизирующими излучениями.
Напишите отзыв о статье "Керкис, Юлий Яковлевич"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Лебедева Л.И., Захаров И.К. [www.bionet.nsc.ru/vogis/pict_pdf/2007/t11_1/vogis_11_1_02.pdf Жизнь есть подвиг: к 100-летию со дня рождения генетика, профессора Юлия Яковлевича Керкиса] // Информационный Вестник ВОГиС. — 2007. — Т. 11, № 1. — С. 16-38. [www.webcitation.org/6Do2qSa7A Архивировано] из первоисточника 20 января 2013.
- ↑ Конашев М. Б. [vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/ECCE/DOB.HTM Ученый в разделенном мире: Ф. Г. Добржанский и становление биологии в начале века] // Науковедение. — 2000. — № 3. — С. 209-224. [www.webcitation.org/6DoCtuYUD Архивировано] из первоисточника 20 января 2013.
- ↑ Голубовский М.Д. [www.vestnik.com/issues/1999/1123/win/golubov.htm Добжанский в двух мирах] // Вестник. — 1999. — Т. 231, № 24. [www.webcitation.org/6DoChMvyf Архивировано] из первоисточника 20 января 2013.
Литература
- Голубовский М.Д. Три периода жизни генетика Керкиса // Знание – сила. — 1988. — Т. 8. — С. 50-51.
- Керкис Юлий Яковлевич // Биологи: биографический справочник. Киев: «Наукова думка», 1984. С. 299.
Ссылки
- Керкис Ю.Я. [www.ihst.ru/projects/sohist/papers/priroda/1989/3/97-102.pdf Неизвестные страницы из жизни Н.И.Вавилова] // Природа. — 1989. — № 3. — С. 97-102. [www.webcitation.org/6DoCmpeoE Архивировано] из первоисточника 20 января 2013.
|
Это заготовка статьи об учёном-биологе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Керкис, Юлий Яковлевич
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
