Залив (завод)

Керченский судостроительный завод
Тип	публичная компания
Листинг на бирже	ПФТС: [www.pfts.com/uk/moreinformation/?ticker=SZLV SZLV]
Основание	1938
Расположение	Россия Россия/Украина Украина Керчь Керчь
Отрасль	судостроение
Сайт	[www.zavodzaliv.com odzaliv.com] [zalivkerch.com rch.com] [www.zaliv.com/ iv.com]

К:Компании, основанные в 1938 году

Судостроительный завод «Залив» — судостроительный завод в Керчи, Крым. Является градообразующим предприятием в Керчи и одним из крупнейших судостроительных предприятий в Восточной Европе. Судостроительный завод «Залив» имеет две технологические линии постройки судов. Завод известен как строитель военных фрегатов. До 2014 года, завод в основном строил корпуса сухогрузов и балкеров, выполнял заказы для буровых платформ и занимался судоремонтом. Расположен на берегу Керченского пролива, между двух морей — Чёрным и Азовским, в защищенной от восточных ветров бухте. Занимает площадь более 140 гектаров.

Мощности завода

• Сухой док: длина — 360 м ширина — 60 м высота- 13,2 м. Док оборудован двумя кранами типа GOLIATH («Голиаф») грузоподъемностью 320 т каждый, что дает возможность формировать блоки массой более 600 т и пятью портальными кранами грузоподъемностью 80 т каждый, которые обеспечивают судостроительный процесс. Сухой док позволяет вести одновременно сборку 4-х судов (или 2 + 2 используя тендем метод).
• Два горизонтальных стапеля длиной 400 м с кранами: два по 80 т, три по 32 т и четыре по 16 т. Обе линии имеют общее спусковое устройство — поперечный слип, который обеспечивает спуск судов массой до 2500 т., где можно производить сборку судов DWT до 10.000 т. с ограничениями по ширине судна.
• На заводе работает автоматизированная линия по предварительной обработке прокатного листа и профиля с нанесением предварительного защитного слоя.
• Резка металла осуществляется в автоматизированном режиме плазменными машинами «Кристалл» и «Гранат».
• Корпусный цех оборудовано линией ТСС (Норвегия) — линией сборки и сварки секций и блоков обеспечивает производство панелей 12×18 м весом до 100 т, блоков корпуса 18×24 м весом до 300 т.
• В цехах установлено прессовое оборудование мощностью от 800 до 5000 т. и оборудование для сварки труб и трубогибочные станки.
• Производительная мощность корпусообрабатывающего цеха — 60 тыс. т стали в год.
• Мощность трубомонтажного производства удовлетворяет требования завода, а мощность участка гальваники составляет 70 тыс. м общей длины труб, или 1200 т/год.
• Производственная мощность малярного цеха — 410 000 м2 в год.
• Достройка судов после спуска на воду производится на двух глубоководных причалах, оснащенных крановым оборудованием: два — по 32 т, один — 50 т и один — 80 т. Завод имеет достроечные цеха для выполнения изоляции и обшивки труб и корпуса.

История

Основание завода и его деятельность в советский период

Керченский судостроительный завод «Залив» имени Б. Е. Бутомы был основан в 1938 году. В советские годы завод занимался производством танкеров типа «Крым» и «Панамакс», военных фрегатов и нефтяных платформ. За период с 1945 г. по 1980 г. завод построил и сдал заказчику 800 судов и кораблей.

Завод в годы Великой отечественной Войны (1941-45 гг.)

В ноябре 1941 года завод эвакуирован в Тюмень и Пермь. В апреле 1944 года, после освобождения Керчи от немецко-фашистских захватчиков, начато восстановление завода и рабочих поселков. Для обеспечения завода квалифицированными рабочими кадрами открыто ремесленное училище № 7. В 1945 году число работающих на заводе составляло около 100 человек, из них 12 коммунистов, 44 комсомольца.

Завод в послевоенные годы (1945—1970 гг.)

На первоначальном этапе завод строил торпедные катера и бункеровщики. Начиная с 1960 г., начал строительство танкеров дедвейтом 1500 т, с 1964 г. танкера дедвейтом 22.000 т.

30 марта 1964 года сдан головной нефтеналивной танкер «Баскунчак» (в 1976 г. на танкере произошел пожар, в огне погибло 35 членов экипажа) водоизмещением 2 850 т, давший начало нефтеналивному танкеростроению.

Завод в 1970-90 гг.:

Проект 1511 (супертанкер «Крым»).

Серия советских супер-танкеров из 6 паротурбоходов была разработана ЦКБ «Балтсудопроект» в 1973 году. Начало строительства-1974 год. Окончание-1980 год. Для Керченского судостроительного завода этот проект стал одним из главных в его «производственной биографии». Именно с постройки «Крыма» завод начал выпускать крупнотоннажные суда. Первое судно серии — «Крым» — было построено на Керченском судостроительном заводе «Залив» в рекордно короткие сроки. 9 апреля 1974 года супертанкер был спущен на воду, а 1 января 1975 года был приписан к Новороссийскому морскому пароходству.

• «Крым»— построен 01.1975, в 1975—1985 годах находился в составе Новороссийского морского пароходства, потом был продан во Вьетнам. С 1989 год сменил название на «Chi Linh».
• «Кубань» — построен 01.1976, порт приписки Новороссийск (до 1992 года— Новороссийское морское пароходство).
• «Кавказ» — построен 01.1977, порт приписки Новороссийск.
• «Кузбасс» — построен 02.1978, порт приписки Новороссийск.
• «Кривбасс» — построен 04.1979, порт приписки Новороссийск, с 29.03.1993 — Мурманск (владелец «Арктик-Сервис»).
• «Советская нефть» — построен 09.1980, порт приписки Новороссийск.

Проект 12990 («Победа»)

В 1981 году из дока завода «Залив» выведен и спущен на воду первенец новой серии советских нефтеналивных судов — крупнотоннажный танкер «Победа». Впоследствии, успешно пройдя ходовые и другие виды испытаний, «самый чистый» танкер «Победа» отправился в порт постоянной приписки — Новороссийск. Это судно длиной 243 м, шириной более 32 м и высотой 18 м имеет двойное дно и двойные борта, что исключает возможное загрязнение морской воды. В последующие годы керченские судостроители спустили на воду ещё несколько танкеров этой серии. Вот имена некоторых из них: «Маршал Василевский», «Генерал Тюленев», «Маршал Чуйков». Водоизмещение каждого из них — 84,5 тыс. т.

«Севморпу́ть» — ледокольно-транспортное судно (лихтеровоз) с атомной силовой установкой

2 ноября 1984 года на заводе «Залив» было заложено первое в мире ледокольно-транспортное судно с атомной энергетической установкой — лихтеровоз-контейнеровоз «Севморпуть». 20 февраля 1986 года «Севморпу́ть» спущен на воду. Введен в строй в 1988 году. Судно предназначено для транспортировки грузов в лихтерах и контейнерах в отдалённые северные районы. Способно самостоятельно следовать во льдах, толщиной до 1 м.

В 1970-1992 годах на заводе «Залив» было построено 15 сторожевых кораблей проектов 1135 и 11351 :

Проект 1135 (базовый проект «Буревестник»):

• «Достойный» — спущен на воду 8 мая 1971 года.
• «Доблестный» — спущен на воду 22 февраля 1973 года.
• «Деятельный» — спущен на воду 5 апреля 1975 года.
• «Беззаветный» — спущен на воду 7 мая 1977 года. СКР «Беззаветный» известен своим навалом на крейсер УРО ВМС США «Йорктаун» при вытеснении группы американских боевых кораблей из 12-мильной зоны СССР летом 1988 года.
• «Безукоризненный» — спущен на воду 3 июня 1979 года.
• «Ладный» — спущен на воду 7 мая 1980 года
• «Порывистый» — спущен на воду 16 мая 1981 года.

Проект 11351 (модификация пограничного сторожевого корабля «Нерей»):

• «Менжинский»
• «Дзержинский»
• «Юрий Андропов»
• «Имени 70-летия ВЧК-КГБ»
• «Имени 70-летия Погранвойск»
• «Кедров»
• «Воровский»
• «Киров» (вошел в строй в ВМС Украины под названием «Гетман Сагайдачный»)

Кроме того в рамках проекта 11351 «Нерей» 27 декабря 1992 года заложен пограничный сторожевой корабль «Красный вымпел», но не был достроен и в 1995 году разобран.

Экономический кризис. Деятельность завода в период независимой Украины

Начиная с 1990-х годов, завод сократил производство и стал выступать в роли производителя корпусов судов без оборудования по заказам Нидерландов.

В 2000 год завод был приватизирован, контрольный пакет акций предприятия приобрело ЗАО «Бринкфорд» (принадлежит украинскому политику и бизнесмену грузинского происхождения Давиду Жвания), за 1,5 миллиона долларов.

2004 год «Залив» завершил с чистым убытком в размере 9,014 млн грн., а его чистый доход от реализации составил 47,733 млн грн. Объём производства предприятия вырос на 10 % — до 90,54 млн грн., объём экспортных поставок достиг 89,8 % в общем объёме реализации, а использование мощностей завода увеличилось до 35,1 %. В этот период работники завода неоднократно обращались к руководству, требуя погасить долг по зарплате, а также направляли соответствующие иски в суды. К 1 июля 2005 года долг достиг 6,7 млн грн.

В конце июня 2005 года Антимонопольный комитет Украины разрешил компании Fort Asset Management Ltd (Великобритания) приобрести пакет акций ОАО "Судостроительный завод «Залив» в размере, обеспечивающем превышение 50 % голосов в высшем органе управления эмитента. На тот момент Fort Asset Management Ltd.(номинальный держатель — АКБ «Райффайзенбанк Украина») владел 22,01 % акций ОАО «Судостроительный завод „Залив“, 54,67 % акций завода принадлежало ЗАО „Бринкфорд“ (Киев), 10 % — компании „Проминек“ (Киев).

С 2006 года завод принадлежит Константину Жеваго и входит в ХК „АвтоКрАЗ“. 2006 году чистый доход от реализации продукции сократился в 1,9 раза — до 55,59 млн грн, чистый убыток — в девять раз, до 2,2 млн грн. Вместе с тем объёмы производства в 2006 году возросли в 2,3 раза — до 125,9 млн грн.

В 2011 году завод завершил постройку судна «Polarcus Adira» по заказу норвежской компании «Ulstein».

В июле 2013 году завод подписал соглашение о покупке норвежских верфей Fosen и BMV, принадлежащих норвежской судостроительной компании Bergen Group ASA с образованием компании NorYards AS. Сделка была осуществлена между люксембургской компанией Calexco S.a.r.l., принадлежащей Жеваго, при этом доля „Залива“ / Calexco в NorYards AS составила 51 % Calexo также получила опцион на приобретение доли Bergen Group в NorYards AS.

Деятельность завода после присоединения Крыма к Российской Федерации

После присоединения Крыма к России завод стал предметом конфликта. Как сообщил министр промышленной политики Республики Крым Андрей Скрынник, в начале августа 2014 года было принято решение о перерегистрации завода согласно российскому законодательству. Инициативная группа работников завода обвинила владельца завода в сокращении рабочих мест и пригрозила забастовкой. По словам Скрынника, предприятие фактически не функционирует, но есть ряд российских компаний, готовых купить завод. 25 августа 2014 года бойцы «Самообороны Крыма» заблокировали доступ менеджмента предприятия на рабочие места, а инициативная группа во главе с главным инженером Юрием Богомягковым потребовала от владельца «уйти с завода, вернув акции».

В связи с конфликтом на одном из сайтов завода появилась следующая информация:

…группа неизвестных лиц пытается распространять недостоверную информацию, ссылаясь на пресс-службу завода «Залив». Им также удалось захватить контроль над бывшим сайтом компании. Действия неизвестных могут быть связаны с их попытками дестабилизировать работу предприятия.

— www.zavodzaliv.com/

26 декабря 2014 года на на заводе «Залив» прошла церемония по закладке двух средних морских танкеров снабжения проекта 23131 для ВМФ России.

9 декабря 2015 года на заводе «Залив» прошла торжественная церемония по закладке памятной доски в основание будущего поисково-спасательного судна проекта А-163, который будет строиться на заводе.

24 апреля 2016 года на заводе введен в эксплуатацию блок корпусных цехов №1, который не работал с 2011 года. С открытием блока завод приобрел дополнительную площадь производственных мощностей в 21 000 кв.м. со всем необходимым станочным и подъемным оборудованием грузоподъемной мощностью до 100 тонн.

Ссылки

• [www.kommersant.ua/doc/2238676 Не разлей вода. Компания Константина Жеваго станет партнером норвежской Bergen Group // Коммерсантъ Украина, № 120 (1823), 22.07.2013]
• [vybor.ua/article/economika/sudostroitelnaya-otrasl-kryma-perspektivy-vozrojdeniya.htmlМореходов М. Судостроительная отрасль Крыма — перспективы возрождения, 28.01.2015]

Отрывок, характеризующий Залив (завод)

– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.