Керчь (крейсер)
«Керчь», ранее «Эмануэле Филиберто дюка д’Аоста» или просто «Дюка д’Аоста» (итал. Emanuele Filiberto duca d'Aosta) — итальянский и советский лёгкий крейсер (тип «Дюка д’Аоста»), участник Второй мировой войны. В составе Черноморского флота ВМФ СССР с 1949 по 1959 годы.
Содержание
Строительство
Проект крейсеров типа «Дюка д'Аоста» был разработан в 1932 году в Италии генерал-лейтенантом Умберто Пульезе. Корабль был заложен 24 января 1932 в Италии, на воду спущен 22 апреля 1934. В состав КВМС Италии вступил 11 июля 1935. Считался одним из современных и мощных лёгких крейсеров 1930-х годов. Девятый корабль серии «Кондотьери».
Описание
Корпус
Лёгкий крейсер «Керчь» имел клёпанный корпус с полубаком, который простирался примерно на одну треть его длины. Система набора была смешанной (средняя часть по продольной системе, оконечности — по поперечной). 21 водонепроницаемая поперечная переборка делила корпус на 22 отсека. Предусматривалось, что корабль сможет выдерживать затопление любых двух смежных отсеков. Поперечная метацентрическая высота при нормальном водоизмещении составляла 1,52 м.
Броневая цитадель простиралась от 187 до 27 шпангоута (на крейсере была принята обратная система отчёта шпангоутов, начиная от кормового перпендикуляра), формировалась 70-мм нижним и 20-мм верхним броневыми поясами, 35-мм продольной броневой переборкой (отстояла на 3,5 м от главного броневого пояса) и 20-мм броневой платформой, соединявшей их основания. Дополнительно устанавливались 50-мм носовой и кормовой траверзы, а также 30…35-мм главная броневая и 12…15-мм верхняя палуба и палуба полубака.
Главная энергетическая установка
Энергетическая установка лёгкого крейсера состояла из трёх котельных отделений, в которых размещалось шесть 4-коллекторных водотрубных котлов Yarrow с вертикальными пароперегревателями (производительность — по 80 т/ч давлением до 25 кг/см² и температурой до 350°С). В двух машинных отделениях были установлены два трёхкорпусных ГТЗА системы Parsons номинальной мощностью по 55 тыс. л.с. каждый при 250 об./мин у гребного вала. На корабле были также два вспомогательных котла.
Электроэнергетическая установка включала четыре турбогенератора по 160 кВт, установленные попарно в носовом и кормовом машинных отделениях, и два дизель-генератора той же мощности, расположенные в носовом и кормовом отделениях ниже ватерлинии за пределами бронированной цитадели. В силовой электросети использовался постоянный ток напряжением 220 В. Запасы мазута составляли 1635 т, турбинного масла — 70 т, котельной воды — 253 т, питьевой — 59 т.
Вооружение
Главное вооружение корабля составляли четыре 152-мм двухорудийные артиллерийские установки, которые располагались линейно-возвышенно в носовой и кормовой частях корабля. Они отличались мощной баллистикой, имели раздельно-гильзовое заряжание с клиновым горизонтально-скользящим затвором. Боекомплект каждого орудия составлял по 250 выстрелов. Система управления огнём артиллерии главного калибра состояла из центрального автомата стрельбы в центральном артиллерийском посту, командно-дальномерного поста с визиром центральной наводки и двумя 5-метровыми стереодальномерами. Во второй и третьей башнях были дополнительные стереодальномеры с базой 7,2 м и башенные автоматы стрельбы, что давало возможность управлять огнём автономно.
Универсальный калибр был представлен тремя 100-мм спаренными палубными артустановками системы Минизини с боекомплектом 250 выстрелов на ствол (одна была в диаметральной плоскости). У этих установок были полуавтоматическое патронное заряжание и электрические привода наведения, однако по скорости наводки, скорострельности и эффективности этот универсальный калибр уже почти не отвечал требованиям в начале войны. Имелось две группы (правого и левого борта) морских приборов управления артиллерийским зенитным огнём с двумя зенитными автоматами стрельбы и двумя визирно-дальномерными постами с 3-метровыми стереодальномерами.
Малокалиберная зенитная артиллерия корабля располагала четырьмя 37-мм спаренными и восемь 20-мм одноствольными зенитными автоматами фирмы «Breda»: современными, но стрелявшими с наведением только от стандартных оптических и диоптрических прицельных устройств.
Торпедное вооружение было представлено двумя трёхтрубными 533-мм наводящимися торпедными аппаратами: всего было 12 торпед, 6 из которых были в аппаратах и ещё 6 на стеллажах поблизости на надстройке, без боевых зарядных устройств. В ходе войны, однако, от торпед моряки отказались, поскольку хранить их было весьма опасно, а надобность в них не была большой: освободившиеся веса использовались для хранения дополнительного боезапаса зенитных автоматов.
На корабле были также два бомбомёта и два кормовых бомбосбрасывателя для противолодочных глубинных бомб. В перегруз крейсер принимал на минные дорожки верхней палубы мины заграждения (до 150 штук, в зависимости от образца). На шкафуте крейсера была поворотная катапульта, на которой хранилось два поплавковых гидросамолёта-биплана типа IMAM Ro.43. Позднее на крейсер была установлена корабельная РЛС воздушного и надводного обнаружения типа «GUFO», которую демонтировали вместе с ГАС при передаче корабля ВМФ СССР.
Служба
Довоенная
В начале своей службы «Дюка д'Аоста» состоял в 7-м дивизионе крейсеров, в 1938 году он проходил подготовку к кругосветному плаванию вместе с «Эудженио ди Савойя» (тот нёс службу в испанских водах в 1936—1937 годах, помогая франкистам). 5 ноября 1938 из Неаполя оба корабля вышли в плавание, которое должно было завершиться 25 июля 1939, однако из-за материально-технических и политических проблем протяжённость маршрута пришлось сократить: отряд посетил только порты Бразилии, Аргентины, Чили и Карибского моря, так и не выйдя в Тихий океан, и вернулся в Специю 3 марта 1939.
Война
В начале 1940 года «Дюка д'Аоста» входил в состав 2-й эскадры. Он принял участие в бою у мыса Пунто Стило с 6 по 10 июля, прикрывал конвои в Северную Африку в середине лета, а в конце октября, совместно с другими силами флота, уже организовывал перехват английских крейсеров на пути к Мальте.
С 16 февраля по 28 ноября 1941 «Дюка д'Аоста» действовал в составе 8-й дивизии крейсеров, участвовал в минно-заградительной операции у мыса Бон (с 19 по 24 апреля), после чего в дальнем покрытии конвоев в Ливию в апреле и мае. Еще три минно-заградительные операции с участием «Duca d'Aosta» проходили 3 июня в водах у Триполи, а также в Сицилийском проливе 28 июня и 7 июля (минные поля под шифрами S2, S31 и S32). В октябре намечалась четвёртая минно-заградительная операция, но после выхода британского флота в море она была отменена.
В конце ноября крейсер участвовал в дальнейших операциях по прикрытию важного конвоя, шедшего из нескольких портов в Италии в Бенгази. Между 13 и 19 декабря крейсер должен был также сопровождать два конвоя М41 и М42, что совпало с попыткой англичан провести конвой на Мальту. В итоге это вылилось в небольшой первый бой в заливе Сирт, в котором участвовал и «Дюка д'Аоста».
В январе 1942 года он продолжил несение службы по охране конвоев, прикрывая конвой T18 в Триполи. В феврале крейсер участвовал в безуспешных поисках английского конвоя с Мальты. Уже в июне в составе 8-й дивизии крейсеров «Дюка д'Аоста» вступил в бой против группировки английских крейсеров и эсминцев: в том бою был потоплен английский эсминец «Бедуин». К концу года корабль был в Неаполе: 4 декабря американцы организовали мощный авианалёт на морскую базу Италии, но крейсер чудом не получил крупных повреждений.
В 1943 году деятельность флота Италии прекратилась из-за истощения запасов топлива. В начале августа «Дюка д'Аоста» стал одним из немногих кораблей, кто попытался воспрепятствовать дальнейшему продвижению союзников в Италию, предприняв неудачную попытку обстрелять позиции союзников в районе Палермо. К 10 сентября 1943 крейсер совершил 78 боевых выходов в море, выполнил более 90 боевых задач и пошел около 30 тыс. миль, однако огневых соприкосновений с надводным противником не имел. Серьёзных повреждений он также не получил.
В момент капитуляции Италии крейсер был в Тарано, откуда он 8 сентября 1943 год отплыл на Мальту для сдачи английским властям. За всю Вторую мировую войну легкий крейсер не получил ни одного сеьезного повреждения. 12 сентября «Дюка д'Аоста» сдался вместе с остальными кораблями итальянского флота союзникам на Мальте. После небольшого ремонта крейсер вместе с «Джузеппе Гарибальди» и «Дюка делли Абруцци» 27 октября 1943 вышел во Фритаун из Таранто. Он патрулировал Центральную и Южную Атлантику в семи выходах с 1 ноября 1943 по 15 февраля 1944. В Италию «Дюка д'Аоста» вернулся 3 апреля, после чего стал использоваться только как транспорт. После войны его вывели в резерв.
Послевоенная передача СССР
На Тегеранской конференции в 1943 году было принято решение о разделе итальянского флота после войны. По жребию, проведённому представителями военно-морского командования Великобритании, США, Франции и Советского Союза ровно 45 кораблей передавались в распоряжение СССР. В их числе был и крейсер «Дюка д'Аоста». Приём корабля советскими моряками не вызвал проблем: по конструкции крейсер не отличался от крейсеров проектов 26 и 26-бис, а его вступление в состав Черноморского флота позволило бы вывести из его состава устаревшие и изношенные «Красный Кавказ» и «Красный Крым». Передача крейсера состоялась 6 февраля 1949 в порту Одессы под условным именем Z-15. 26 февраля крейсер был переименован в «Сталинград», а потом и в «Керчь».
Служба в Черноморском флоте
После приёма в состав Черноморского флота крейсер «Керчь» подвергся ремонту и модернизации на Севастопольском морском заводе имени С.Орджоникидзе. С корабля демонтировали зенитную артиллерию, установив советские РЛС «Гюйс» и «Редан», а также модернизировали систему ПУС артиллерии главного калибра. Тогда крейсер «Керчь» уже уступал крейсерам проекта 68-К.
Формально «Керчь» входила в состав дивизии крейсеров Черноморского флота, однако с самого начала она использовалась для учебных целей. 16 февраля 1956 крейсер был переклассифицирован в учебный крейсер, а 11 марта 1958 и в учебное судно ОС-32. Всего он отслужил 10 лет в составе ВМФ СССР, не отметившись ни стычками, ни катастрофами. В то же время на «Керчи» проходили службу квалифицированные моряки, которые позднее осваивали новые боевые корабли ракетоносного флота.
20 февраля 1959 учебный крейсер «Керчь» был исключён окончательно из списков флота и позднее пущен на слом. Причин для такого решения было две: линия руководства МО СССР предполагала «ликвидацию крейсеров как класса», поскольку те не отвечали новым условиям вооружённой борьбы; к тому же после гибели линкора «Новороссийск» командование усомнилось в качестве полученных итальянских кораблей и приказало разобрать их как можно скорее.
Командиры
- 05.1949-1951.03.- Рудаков. О.И.
Напишите отзыв о статье "Керчь (крейсер)"
Ссылки
- [flot.sevastopol.info/ship/cruiser/kerch.htm Профиль на сайте Черноморского флота ВМФ России]
- [web.archive.org/web/20090913003356/www.atrinaflot.narod.ru/81_publications/cruiser_kerch.htm ЛЁГКИЙ КРЕЙСЕР «КЕРЧЬ». Капитан 2 ранга С.И.Титушкин. Альманах «Тайфун» №2 / 1996 г]
Отрывок, характеризующий Керчь (крейсер)
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.
Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.
Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.