Кесарийский тип текста
Кесарийский тип текста — это один из четырёх главных типов новозаветного текста. Название введено Б. X. Стритером, который идентифицировал данный тип в 1924 году. Некоторые считают его смесью Александрийского и Западного типов новозаветного текста.
До настоящего времени не сохранились ранние рукописи этого текста.
Содержание
Свидетели кесарийского типа текста
Главными свидетелями этого типа текста являются Вашингтонский кодекс, Кодекс Коридети, семья 1 и семья 13. Кесарийский тип текста отражают старосирийские (Syrs и Syrc) и армянские переводы, цитируют Ориген (частично), Евсевий и Кирилл Иерусалимский.
Обозначение | Название | Дата | Рукопись включает |
Θ (038) | Кодекс Коридети | IX | Марк |
W (032) | Вашингтонский кодекс | V | Марк 5,31—16,20 |
p42 | Papyrus 42 | VII/VIII | Лука 1-2 |
28 | minuscule 28 | XI | Евангелие |
565 | minuscule 565 | IX | Евангелие |
700 | minuscule 700 | XI | Евангелие |
1
and rest of f1 |
minuscule 1
118, 131, 209 |
XII
XI-XV |
Евангелие |
13
and rest of f13 |
minuscule 13
69, 124, 346 |
XIII
XI-XV |
Евангелие
Евангелие |
Особенности кесарийского текста
Некоторые свидетели кесарийского текста содержат так называемый «иерусалимский колофон». По мнению отдельных исследователей, это самый лучший тип текста (Стритер).
См. также
Напишите отзыв о статье "Кесарийский тип текста"
Ссылки
- [www.skypoint.com/members/waltzmn/TextTypes.html Text Types And Textual Kinship] — from the Encyclopedia of Textual Criticism
- [www.bible-researcher.com/kenyon/sotb14.html Concerning the "Caesarean Text"]
Литература
- B.H. Streeter, The Four Gospels. A study of origins the manuscript traditions, sources, authorship, & dates, Oxford 1924, pp. 77-107.
- Bruce M. Metzger, Bart D. Ehrman, The Text of the New Testament: Its Transmission, Corruption, and Restoration (4th edition, 2005), Oxford University Press, ISBN 0-19-507297-9, p. 310–312.
Отрывок, характеризующий Кесарийский тип текста
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.