Кесарис, Иосиф

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иосиф Кесарис
Ιωσήφ Καίσαρης

Иосиф Кесарис (1879) – портрет работы художника Георгиоса Самардзиса
Основная информация
Дата рождения

1846(1846)

Место рождения

Керкира

Дата смерти

1923(1923)

Место смерти

Афины

Страна

Греция

Профессии

композитор

Иосиф Кесарис (греч. Ιωσήφ Καίσαρης 1846 Керкира - 1923)[1] — видный греческий композитор и военный музыкант XIX - XX веков. Старший брат композитора и также военного музыканта Спиридона Кесариса[2].






Биография

Иосиф Кесарис родился в 1846 году на острове Керкира, в семье Николаоса Кесариса. Учился музыке в Филармоническом обществе Керкиры, у видного греческого композитора Николаоса Мандзароса. Продолжил своё музыкальное образование за границей. Вернувшись в Грецию возглавил поочерёдно несколько филармоний на Ионических островах. В 1888 году, одна из его симфонических работ (некоторые музыковеды именуют её самой значительной симонической работой Кесариса), симфония “Битва при Дервенакии”, была награждена на музыкальном конкурсе в Париже[3]. В 1889 году Кесарис вступил музыкантом в греческую армию, с которой и связал свою последующую карьеру. В 1903 году был назначен генеральным инспектором военных оркестров а также возглавил оркестр королевской гвардии. Оставался на посту генерального инспектора до 1910 года[4].

Иосиф Кесарис умер в 1923.

Работы

Иосиф Кесарис является автором многочисленных и разнообразных работ: симфоний, одной оперетты, многочисленных маршей (“Мы победили” («Νενικήκαμεν») для Первой Олимпиады современности 1896 года, марша военных моряков “Броненосец Авероф[5] и др), реквием на смерть короля Георга I (1913), свадебный марш принца Георга и Мари Бонапарт (1907)[6].

Кесарис является также автором многочисленных маленьких работ, включая работы для театра. Написал множество танцевальных мелодий, в основном полек и вальсов, в силу чего был охарактеризован как «Греческий Иоганн Штраус». Два характерных танцевальных образца Кесариса – полька “Гардения” и вальс “Мимоза”. Кесарис является также автором многочисленных песен[7]. Большое число его маршей были написаны в годы победоносных для греческого оружия Балканских войн (как например “Освобождение Янина[8]) и Первой мировой войны[9][10].

Источники

  • «Νεώτερον Εγκυκλοπαιδικόν Λεξικόν Ηλίου» τομ.10ος, σελ. 58

Напишите отзыв о статье "Кесарис, Иосиф"

Ссылки

  1. [pandektis.ekt.gr/pandektis/handle/10442/57952 Πανδέκτης: Καίσαρης Ιωσήφ]
  2. [www.mantzaros.gr/wp/?page_id=54 Ωδείον Νικόλαος Μάντζαρος]
  3. [www.ygeiaonline.gr/index.php?option=com_k2&view=item&id=25308:kaisarhs_ivshf Καίσαρης, Ιωσήφ - Ygeiaonline.gr]
  4. [www.army.gr/default.php?pname=photosdms&la=1 Γενικό Επιτελείο Στρατού - Φωτογραφικό Υλικό]
  5. [www.youtube.com/watch?v=78Q8_m08oVk ♫ Εμβατηριο Π.Ν. ♫ - ''Θωρηκτον Αβερωφ'' - Youtube]
  6. [users.ionio.gr/~GreekMus/anakoinoseis/kardamis.htm Kardamis]
  7. [digitize.iema.gr/is_per.php?person_id=2571 Αποτελέσματα αναζήτησης προσώπου : ΚΑΙΣΑΡΗΣ, Ι]
  8. [openarchives.gr/view/2495904 Liberated Ioannina Λευθερωμένα Γιάννενα | openarchives.gr]
  9. [www.europeana1914-1918.eu/en/contributions/16844 Europeana 1914-1918 - Τα τραγούδια του πολέμου]
  10. [palia.kithara.gr/index.php?ftSearch=marsch Kithara.gr - Αποτελέσματα αναζήτησης για "marsch"]

Отрывок, характеризующий Кесарис, Иосиф

– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.