Кесон-Сити
| Город
Кесон-Сити Lungsod ng Quezon 
Показать/скрыть карты
|
Ке́сон-Си́ти (тагальск. Lungsod ng Quezon, англ. Quezon City, исп. Ciudad Quezón) — город на филиппинском острове Лусон. Крупнейший город Национального столичного региона и Филиппин. Город назван в честь Мануэля Кесона, бывшего президента Содружества Филиппин, который основал город. Кесон-Сити не расположен в провинции Кесон, которая также была названа в честь президента. Включает в себя 142 барангая.
В городе развиты Лёгкая, пищевая, химическая и металлообрабатывающая промышленности. Здесь расположен главный государственный университет страны.
Средняя годовая температура 27,8 °C, средняя температура января 27 °C, июля 28,3 °C. За год выпадает 2167 мм осадков.
История
Кесон-Сити построен на месте небольших городков Сан-Франциско-Дель-Монте, Новаличес и Балинтавак. Идея строительства Кесон-Сити в качестве новой столицы Филиппин принадлежит президенту Мануэлю Кесону[2][3]. Решение о проектировании новой столицы было принято президентом Кесоном в 1938 году. В качестве причин переноса столицы из Манилы были заявлены её перенаселённость и неудачное, с точки зрения военных, расположение на берегу моря[2][3]. Датой основания города считается 12 октября 1939 года - дата вступления в силу закона о начале строительства нового города[2][3].
В 1941 году был принят генеральный план нового города. Ядром города должен был стать центральный парк площадью 400 га, ограниченный со всех сторон проспектами[2][3].
17 июля 1948 года Кесон-Сити был объявлен новой столицей страны[2][3]. С 1975 года Кесон-Сити является одним из 17 городов и муниципалитетов, входящих в Столичный регион. В 1976 году столица Филиппин была возвращена в Манилу. 22 февраля 1986 года Кесон-Сити стал местом бескровной Жёлтой революции[2][3]
18 марта 1996 года в клубе «Озон Диско», расположенном на улице Timog Avenue, произошёл пожар, в котором погибли 162 человека, из которых около 150 были подростками. Это происшествие является (по состоянию на 2014 год) самым смертоносным пожаром в истории Филиппин и занимает 8-е место в списке крупнейших пожаров в ночных клубах в мире.
Известные уроженцы и жители
- Камиль Прэтс (род.1985) — филиппинская актриса.
Напишите отзыв о статье "Кесон-Сити"
Примечания
- ↑ [www.census.gov.ph/data/sectordata/2010/2010CPH_ncr.pdf 2010 Census of Population and Housing: National Capital Region]. National Statistics Office of the Republic of the Philippines. Проверено 12 июня 2012.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.quezoncity.gov.ph/index.php?option=com_content&id=319&Itemid=277 Milestones in the History of Quezon City]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [info.philtravelcenter.com/qc-history.php Brief History of Quezon's City]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
|
Это заготовка статьи по географии Филиппин. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Кесон-Сити
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
