Кестеньга

Посёлок Кестеньга карел. Kiestinki Страна РоссияРоссия Субъект Федерации КарелияКарелия Муниципальный район Лоухский район Координаты 65°53′07″ с. ш. 31°49′53″ в. д.65.8854806° с. ш. 31.8315000° в. д. / 65.8854806; 31.8315000    Первое упоминание 1547 Тип климата умеренный Население ↘1117 человек (2013) Национальный состав русские, украинцы, белорусы, карелы. Конфессиональный состав православные. Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81439 Почтовый индекс 186664 Автомобильный код 10 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=86221000007 86 221 000 007] Официальный сайт [louhi-adm.onego.ru dm.onego.ru]

Ке́стеньга (карел. Kiestinki) — посёлок сельского типа в Лоухском районе Республики Карелия на северном берегу озера Топозеро. Административный центр Кестеньгского сельского поселения

Железнодорожная станция на 63 км ветки Лоухи — Пяозеро. Находится на 63 км трассы 86К-127 Лоухи — Суоперя.

История

Один из старейших посёлков в Лоухском районе. История возникновения поселения уходит в XV—XVI века. Первое упоминание относится к 1547 году. В 1628 году поселение упоминается в указе царя Михаила Фёдоровича как центр общины на Топозере. В XVII веке на берегу Топозера действовал монастырь.

В декабре 1708 года по указу Петра I в ходе областной реформы была образована Архангелогородская губерния. В 1719 году в её составе была образована Архангелогородская провинция, делившаяся на дистрикты. Кестеньга относилась к Двинскому дистрикту. В 1727 году дистрикты были переименованы в уезды.

В 1775—1785 годы Екатерина II провела территориальную реформу. Из Архангелогородской губернии было учреждено новое, более крупное, Вологодское наместничество, делившееся на две области — Вологодскую и Архангельскую. В 1773 году была создана Олонецкая провинция в составе двух уездов: Олонецкого и Вытегорского и Лопкой Паданской округи. В 1782 году был учреждён город Повенец, Паданская округа переименована в Повенецкую. В мае 1785 года из северной части Повенецкого уезда и части территории Онежского уезда Архангельского наместничества был образован Кемский уезд, вошедший в Олонецкое наместничество. С этого момента Кестеньга оказалась Кемского уезда, который существовал до 1927 года.

В 1796 году Кемский уезд, а с ним и Кестеньга, были переданы в состав Архангельской губернии.

По спискам учёта деревень северо-западного Беломорья за 1870 год первыми жителями в устье реки Кестеньга на Топозере считаются старожилы из рода лапландца по имени Кеме. Народное предание утверждает, что Кеме (Кемовы) были карелы по национальности.

В 1920 Кемский уезд, а с ним и Кестенгская волость, были переданы в состав созданной декретом ВЦИК Карельской трудовой коммуны.

В ходе Гражданской войны в России зимой 1921—1922 годов произошло Карельское восстание. К концу декабря 1921 года карело-финские отряды насчитывали уже 5—6 тысяч человек и занимали часть восточной Карелии до линии Кестеньга—Суомуссалми—Ругозеро—Паданы—Поросозеро. 25 января 1921 года северная группировка советских войск заняла Кестеньгу.

В 1923 году Карельская трудовая коммуна была преобразована в Автономную Карельскую ССР, делавшуюся на уезды. Кестенгская волость отошла к Ухтинскому уезду (1923—1927), образованному из западной части Кемского уезда.

До 1927 года посёлок выполнял функции административного центра района, в состав которого входила половина территории нынешнего Кандалакшского района Мурманской области и вся территория нынешнего Лоухского район.

29 августа 1927 года уездное деление в АКССР было упразднено. Вместо уездов были образованы районы. Территория Ухтинского уезда была разделена между Кестеньгским и Ухтинским районами.

В годы Великой Отечественной войны посёлок был оккупирован немецкими войсками. В Кестеньге находился немецкий госпиталь (санаторий). В краеведческом музее финского города Куусамо фотоснимки, на которых запечатлён Генрих Гиммлер на причале посёлка Кестеньга. В 1942 году советские войска предприняли Кестеньгскую наступательную операцию с целью освободить посёлок, которая окончилась неудачей.

Рядом с посёлком находится немецкое кладбище, частично разграбленое черными копателями, частично вывезенное в Германию^{[уточнить]}.

В 1955—1956 годах был ликвидирован Кестеньгский район, его территория была присоединена к Лоухскому району.

Население

Численность населения
1926	1933	1959	1970	1979	1989
170	↗447	↗2795	↗3012	↘2422	↗2479
2009	2010	2013
↘1690	↘1277	↘1117

Динамика населения
Год	Население, чел.	Мужчины		Женщины		Русские		Карелы		Финны		Прочие
		чел.	%	чел.	%	чел.	%	чел.	%	чел.	%	чел.	%
1926	170	90	52,94	80	47,06	11	6,47	139	81,76	17	10	1	0,59
1933	447	241	53,91	206	46,09	99	22,14	266	59,51	71	15,88	11	2,46
1959	2795
1970	3012
1979	2422
1989	2479

Климат

• Среднегодовая температура воздуха — 0,6 °C
• Относительная влажность воздуха — 79,5 %
• Средняя скорость ветра — 2,6 м/с

Среднесуточная температура воздуха в Кестеньге по данным NASA
Янв	Фев	Мар	Апр	Май	Июн	Июл	Авг	Сен	Окт	Ноя	Дек	Год
−14,2 °C	−11,5 °C	−5,6 °C	−0,7 °C	5,9 °C	11,9 °C	14,9 °C	11,6 °C	7,5 °C	2,3 °C	−4,7 °C	−11,5 °C	0,6 °C

Культура и образование

• Дом культуры;
• Дом детского творчества;
• Библиотека;
• Детская библиотека.

Школы

• [kestengschool.edusite.ru Кестеньгская средняя школа]

Экономика

• Дорожноремонтностроительный участок
• Филиал АО «Электросвязь»
• Отделение почтовой связи
• Лесхоз
• Торговые предприятия — Лоухское райпо, ООО «Лес», ООО «Визит в Карелию»
• Предприятия ЖКХ
• Предприятие бытового обслуживания
• Амбулатория Лоухской ЦРБ

Памятные места

• Мемориальный комплекс павшим в годы Великой Отечественной войны. В братской могиле захоронено 1064 воина Карельского фронта.
• Могила Героя Советского Союза С. И. Азарова.
• Могила Героя Советского Союза Ф. А. Лузана.

Литература

• Карелия: энциклопедия: в 3 т. / гл. ред. А. Ф. Титов. Т. 2: К — П. — Петрозаводск: «ПетроПресс», 2009. — С. 53. — 464 с.: ил., карт. ISBN 978-5-8430-0125-4 (т. 2)

Ссылки

• [kestenga.ru/ Официальный сайт]
• [kestengschool.edusite.ru/ Официальный сайт Кестеньгской средней школы]
• [www.gov.karelia.ru/Karelia/1643/20.html Кестеньга: 460 лет нелегкой жизни]
• [ethnomap.karelia.ru/item.shtml?map_id=4523 Кестеньга. Этнография и фольклор]

Отрывок, характеризующий Кестеньга

В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.