Кетнерс, Волдемарс Эрнестович

Волдемарс Кетнерс
Voldemārs Ketners
Фото: В. Ке́тнерс на ВДНХ, 1989 г.
Род деятельности:	радиолюбитель-конструктор, бизнесмен
Дата рождения:	7 августа 1949(1949-08-07)
Место рождения:	Валка, Латвийская ССР
Гражданство:	СССР СССР → Латвия Латвия
Дата смерти:	10 июля 2009(2009-07-10) (59 лет)
Место смерти:	Огре, Латвия,
Отец:	Эрне́ст Ке́тнерс
Мать:	Ра́сма Штейнерте
Дети:	Санита Закревска Алиса Кетнере Нилс Кетнере
Награды и премии:
Сайт:	[vk.com/ketners страница вКонтакте]

Волдема́рс Эрне́стович Ке́тнерс (латыш. Voldemārs Ketners, 7 августа 1949 года, Валка — 10 июля 2009 года, Огре) — советский и латышский радиолюбитель-конструктор, кавалер Золотой медали ВДНХ СССР и многократный призёр Всесоюзных выставок творчества радиолюбителей при ДОСААФ, многолетний автор публикаций в радиотехнических изданиях СССР, Заслуженный мастер спорта СССР по радиоспорту, председатель Рижского радиоклуба, создатель радиоэлектронной фирмы и торговой марки WalKet™. Позывные: до 1991 — UQ2FL, с 1992 — YL2FL.

Детство

Волдемарс (уменьш. Валдис) Кетнерс родился в г. Валка Латвийской ССР вторым ребенком после брата, Я́ниса Кетнерса.
Отец — Эрне́ст Ке́тнерс, учитель до 1940, а в 1949 — техник радиоузла в Доме культуры г. Валка, затем электромеханик на рижском заводе ВЭФ.
Мать — Ра́сма Штейне́рте, тоже учитель до 1940, в после войны — работница того-же радиоузла, затем почты, далее повар и домохозяйка.
Первые годы Валдиса прошли в г. Валка, где у отца был собственный деревянный дом. Спустя несколько лет родители расстались, и Валдиса до 14 лет воспитывал отец и его сестра Вероника Кетнере.
С 1956 года он учился в школах городов Валки и Бауски, а после девяти классов — в 1-м профтехучилище связи в Риге. Аттестат о полном среднем образовании был ему выдан лишь в 1979 году в вечерней школе г. Тырныауз (Кабардино-Балкария), высшего же официального он так и не получил.

• House in Valka 1.JPG

  Здание бывшего Дома культуры в г. Валка

Работа

С электричеством Валдиса познакомил его отец, Эрнест Кетнерс, научив сына работать с различными инструментами и приборами. Уже в годы ПТУ Валдис создал домашнюю лабораторию с осциллографом и генераторами сигналов, а по окончанию училища поступил на Рижский телецентр, где работал со всеми видами телевизионной аппаратуры. Далее он был призван в советскую армию и служил в Белорусской ССР, где получил практический опыт в военной радиосвязи и самостоятельной жизни. После службы он построил собственный дом в г. Огре и некоторое время работал на участке радиосвязи Огрского трикотажного комбината.

В 70-е Кентерс стал сотрудником одной из лабораторий Института физики АН Латвийской ССР и, как радиолюбитель-конструктор, участвовал в радиовыставках различного ранга, в том числе в международной выставке «Связь-75», проходившей в Москве. Он уже активный радиоспортсмен и не раз выступал за республиканскую сборную команду по «охоте на лис», занимая призовые места в соревнованиях.

В том же 1975 на 26-й Всесоюзной выставке творчества радиолюбителей-конструкторов ДОСААФ на ВДНХ, В. Кетнерс получает 2-е место за электромузыкальный инструмент «электрогитара-орган», чьё подробное описание выходит во втором номере журнала «Радио» за 1976, и становится необычайно популярным: «гитару Кетнерса» успешно повторяют и используют в разных концах страны, присылая автору огромное количество писем.

В 1981, на 28-й Всесоюзной выставке, он впервые получил первый приз за приемник-пеленгатор для радиосоревнований.

В 1984, на 30-й Всесоюзной юбилейной выставке, Кетнерс получает её главный приз за декодер PAL для просмотра в цвете зарубежного видео и ТВ на телевизоры СССР (SECAM), что вскоре станет самой массовой из радиолюбительских конструкций 80-х.

Но главный успех и слава пришли в 1989 году, когда на 34-й радиолюбительской выставке В. Кетнерс получил три главных места и Золотую медаль ВДНХ за первый в СССР приёмный комплекс спутникового телевидения.

---

В конце 80-х Кетнерс официально зарегистрировал одно из первых частных производств в СССР – радиотехническую фирму WalKet (VIDEO ENGGINEERING, SATELLITE COMMUNICATION & ELECTRONIC INSTRUMENT COMPANY), выпускавшую спутниковые ТВ-аксессуары, а также широкий ассортимент готовых электронных изделий, наборы для самостоятельной сборки и комплекты документации для производства на местах.
В те же годы, на базе своих разработок и опыта работы на Рижском телецентре, он основал местное Огрское телевидение.

Однако, после развала СССР и массового ввоза дешёвых электронных товаров, Кетнерсу пришлось выдерживать тяжёлую конкуренцию с потерей многолетней сети клиентов в бывшем СССР. После пика популярности и рентабельности в начале 90-х, производство WalKet™ постепенно становилось малодоходным, а в 2000-е годы было фактически свёрнуто.
Эти и новые, уже и семейные, проблемы не могли не сказаться на его моральном и физическом здоровье. Он все реже появлялся в радиолюбительской среде и большинство коллег узнало о его кончине лишь из интернета…

Волдемарс Кетнерс похоронен на главном кладбище г. Огре 14 июля 2009 года.

Семья

Дети от гражданских браков:

• Дочь — Санита Закревска (Кетнере в девичестве, р. 1974), предприниматель, юрист по образованию.

В 1979-м, находясь в годичной командировке в Кабардино-Балкарию, Кетнерс женился на студентке Грозненского университета, которая уехала с ним в Латвию и родила ему двоих детей. Здесь она завершила высшее образование по радиоэлектронике и стала главной помощницей мужа, взяв на себя работу c документацией и часть радиолюбительских публикаций, в том числе под своим именем. Но в 90-е их брак распался, а дети остались с матерью.

• Жена во 2-м официальном браке — Наталья Кетнере, ныне редактор и владелец газеты «Неделя Огре»

Дети от 2-го официального брака:

• Дочь — Алиса Кетнере (р. 1985), певица и композитор, участница проекта Мишеля Крету — «Enigma». С 200х года выступает под творческим псевдонимом «Fox Lima», который взяла в память об отце (Fox Líma — эфирное произношение двух последних букв позывного В. Кетнерса — YL2FL.
• Сын — Нилс Кетнерс (р. 1987), диджей и предприниматель, наследник торговой марки WalKet™.

Радиолюбительство

Эфирные позывные В.Кетнерса:

• UQ2FL (СССР)
• [www.qrz.ru/callsign.phtml?callsign=YL2FL YL2FL (ITU)]

Участие во Всесоюзных радиовыставках на ВДНХ:

• 1975 – 2-й приз 26-й радиовыставки ВДНХ за ЭМИ «Электрогитара-орган»
• 1981 – главный приз 28-й выставки на ВДНХ за приемник-пеленгатор для радиосоревнований.
• 1984 – приз 30-й выставки на ВДНХ – приз за первый в СССР любительский декодер PAL на доступных деталях («декодер Кетнерса»)
• 1987 - призы 33-й выставки на ВДНХ за прибор для акупунктуры «ЭЛЛАДА-6», радиомикрофон, «стереодискофиксер» и т.д.
• 1989 – Золотая медаль ВДНХ на 34-й радиовыставке за первый в СССР любительский комплекс спутникового телевидения.

Конструкции

За период с 1970-х по 90-е Кетнерсом были разработаны следующие конструкции:

• «Электрогитара-орган» (26-я радиовыставка, 1975)
• ВЧ преобразователь сигнала
• Приемник-пеленгатор для радиосоревнований (28-я радиовыставка, 1981)
• Кодер системы ПАЛ в генераторе «Электроника ГИС-02Т» (30-я радиовыставка, 1984)
• Декодер PAL на доступных деталях (30-я радиовыставка, 1984)
• Приборы для акупунктуры «ЭЛЛАДА-6» и «ЭЛЛАДА-7» (33-я радиовыставка, 1987)
• Радиомикрофон (33-я радиовыставка, 1987)
• «Стереодискофиксер» (33-я радиовыставка, 1987)
• Многоточечный электронный термометр (33-я радиовыставка, 1987)
• Любительский приёмный комплекс спутникового телевидения (34-я радиовыставка, 1989)

Звания и награды

• Заслуженный мастер спорта СССР (радиоспорт)
• Золотая медаль ВДНХ.

См. также

• Румянцев, Георгий Алексеевич
• Присоединение Прибалтики к СССР

Ссылки

• [www.radioway.ru/author/ketners_v_/ Журнал «Радио», путеводитель по авторам статей : Кетнерс В.]
• [www.radioway.ru/author/ketnere_n_/ Журнал «Радио», Путеводитель по авторам статей : Кетнере Н.]

Отрывок, характеризующий Кетнерс, Волдемарс Эрнестович

Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.


Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.