Киево-Софийское духовное училище

Киево-Софийское духовное училище — дореволюционное духовное училище в городе Киев (Российская империя), организованное в 1840 году религиозным комитетом под председательством митрополита Киевского Филарета (Амфитеатрова).

История

По ходатайству митрополита Филарета в распоряжение киевского училища был передан трёхэтажный митрополичий дом. Поначалу митрополит, ставший первым ректором училища, сам оплачивал расходы на обучение 40 учеников из 110 принятых в первом потоке. Он также был активно вовлечён в учебно-воспитательные, материальные и культурно-бытовые аспекты жизни воспитанников, которые в основной своей массе были выходацами с Украины и Бессарабии. Во второй половине 19 — нач. XX века из стен училища выпустились сотни служителей Церкви. Также училище подготовило значительное количество воспитанников поступивших в в Киевскую семинарию и не только.

В прессе данное училище особенно часто упоминалось в 1913 году, когда проходило печально известное дело Бейлиса по обвинению еврея Менахема Менделя Бейлиса в ритуальном убийстве 13-летнего ученика Киево-Софийского духовного училища Андрея Ющинского.

Закрыто в конце 1917 года.

Знаменитые преподаватели и ученики

преподаватели

• Антоний (Амфитеатров) — ректор (1840—1841)
• Феофан (Говоров) — ректор (27.08.1841—1842).
• Нектарий (Надеждин) — ректор (1847—1849)
• Димитрий (Вербицкий)

воспитанники

• Иван Сикорский
• Иван Левицкий
• Симеон Трегубов
• Антон Собкевич
• Василий Филиппович

Ссылки

• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/or_file.cgi?7_5519/ Киево-Софийское духовное училище. Краткая справка]
• [www.petergen.com/bovkalo/duhov/kievosofdu.html Выпускники Киево-Софийского духовного училища 1902, 1908, 1913-1915 гг.]

Отрывок, характеризующий Киево-Софийское духовное училище

«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicite de Napoleon n'avait rien qui put reveler a une imagination orientale la presence d'un souverain, s'entretint avec la plus extreme familiarite des affaires de la guerre actuelle», [Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.] – говорит Тьер, рассказывая этот эпизод. Действительно, Лаврушка, напившийся пьяным и оставивший барина без обеда, был высечен накануне и отправлен в деревню за курами, где он увлекся мародерством и был взят в плен французами. Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью, которые готовы сослужить всякую службу своему барину и которые хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.
Попав в общество Наполеона, которого личность он очень хорошо и легко признал. Лаврушка нисколько не смутился и только старался от всей души заслужить новым господам.
Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.