Киев (противолодочный крейсер)
«Киев» (заказ С-703) — не построенный советский противолодочный крейсер-вертолётоносец (ПКР) проекта 1123, третий в серии. Должен был быть построен по изменённому проекту 1123.3 (в некоторых источниках 1123М) для Военно-Морского Флота СССР.
Ставилась основная задача корабля — уничтожение атомных подводных лодок противника и обеспечение противолодочной обороны для соединения кораблей действующих в удаленных районах.
История
В 1967 году ЦКБ-17 получило задание модернизировать проект 1123. Основными новыми требования к проекту стали: размещение на борту ПУ ПКРК «Малахит»; усиление зенитного вооружения; обеспечение базирования СВВП Як-36М; создание на полетной палубе шести взлетных площадок; обновление радиоэлектронного оборудования; увеличение общих габаритов корабля; увеличение количества кают экипажа[2].
Закладка прошла 20 февраля 1968 года[2]. К этому моменту на Николаевском судостроительном заводе №444 уже было отведено стапельное место и изготовлено несколько днищевых секций корпуса. Но так как обновлённый крейсер-вертолетоносец по своим тактическим характеристикам приблизился к авианосцу, и представители ВМФ не видели в нём нужды, то в сентябре 1968 года строительство было отменено[2]. А стапельное место, равно как и имя перешло головному кораблю проекта 1143 «Кречет» ТАВКР «Киев»[1].
Напишите отзыв о статье "Киев (противолодочный крейсер)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Балакин С. А., Заблоцкий В. П. Советские авианосцы. Авианесущие крейсера адмирала Горшкова. — М.: Коллекция, Яуза, ЭКСМО, 2007. — С. 64-66. — 240 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-699-20954-5.
- ↑ 1 2 3 [topwar.ru/27884-morskie-kondory-protivolodochnye-kreysera-vertoletonoscy-proekta-1123.html Морские «Кондоры»: противолодочные крейсера-вертолетоносцы проекта 1123] // Военное обозрение, 16 мая 2013 года
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Киев (противолодочный крейсер)
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
