Кикта, Валерий Григорьевич

Валерий Кикта Валерій Кікта
Полное имя	Валерий Григорьевич Кикта
Дата рождения	22 октября 1941(1941-10-22) (82 года)
Место рождения	Владимировка (Волновахский район), Донецкая область СССР
Страна	СССР СССР → Украина Украина
Профессии	композитор, кинокомпозитор, педагог
Жанры	классическая музыка, музыка кино
Награды

Валерий Григорьевич Кикта́ (род. 22 октября 1941 в поселке Владимировка Волновахского р-на Донецкой области) — композитор, профессор Московской консерватории.

Биография

Родился в селе Владимировка Донецкой области (УССР).

В 1960 году окончил Московское хоровое училище, в 1965 году — композиторское отделение Московской консерватории (класс композиции С. С. Богатырёва и Т. Н. Хренникова), в 1967 году окончил ассистентуру-стажировку при консерватории (руководитель — Т. Н. Хренников).

В 1967—1993 годах ведущий музыкальный редактор издательства «Советский композитор».

С 1968 года — член Союза композиторов СССР, с 1989 года — член правления Союза композиторов Москвы и председатель комиссии музыкального театра Союза композиторов Москвы, с 2006 года — секретарь Союза композиторов России. С 1989 года — член редакционной коллегии журнала «Балет».

Выступал на Мировом конгрессе арфистов в Женеве на тему «Музыка для арфы в России» (2002).

С 2004 года — председатель правления Русского арфового общества (Москва).

Педагогическая деятельность

С 1992 года преподает на кафедре инструментовки теоретико-композиторского факультета Московской консерватории. Ведёт курсы инструментовки и чтения симфонических партитур. С 2010 года возглавил кафедру инструментовки. Научный руководитель ряда аспирантов, в их числе, в частности, московский композитор Олеся Евстратова.

Творчество

Автор сочинений различных жанров — В. Г. Киктой написано 11 балетов («Дубровский», «Владимир-креститель» и др.), симфонические произведения («Украинские колядки, щедривки и веснянки», «Фрески Св. Софии Киевской»), оратории и кантаты, инструментальные концерты, хоровые произведения, произведения для органа, арфы, музыка для детей и юношества и другие. Вокальный цикл на стихи А.Пушкина « Пробуждение»

Награды и звания

• Заслуженный деятель искусств Российской Федерации (1992).
• Заслуженный деятель искусств Украины (1999).
• Лауреат премии Мэрии Москвы (2000).
• Лауреат премии Союза композиторов России им. Д. Д. Шостаковича (2002).
• Награждён дипломом и Золотой Пушкинской медалью (1999).
• Лауреат приза журнала «Балет» — «Душа танца».
• Лауреат III Всесоюзного смотра творчества молодых композиторов (1969).
• Обладатель приза «Братислава-1979» Международного композиторского конкурса на лучшее произведение на фольклорной основе (за «Смоленскую рапсодию» для скрипки и народного оркестра).
• Лауреат Международного конкурса детской песни в Хельсинки (1982).

Научные труды. Издания. Публикации

• Старейшина украинской музыки // Советская музыка. 1975. № 2
• О С. Ф. Людкевиче // Советская музыка. 1977. № 9
• Авторы рассказывают // Советская музыка. 1977. № 7
• Встреча с музыкой Людкевича // Советская музыка. 1980. № 2
• Скульптурный бюст Людкевича // Советская музыка. 1980. № 10
• На юбилейном вечере ГАМХ Эстонии // Советская музыка. 1980. № 4
• Дубровский (вступительная статья к клавиру балета) // Советский композитор. 1988
• Танцует Гедиминас Таранда // Музыкальная жизнь. 1988. № 20
• Возрождение в пору «Золотой осени» // Московский композитор. 1989. № 11 (в соавторстве с В. Ульяничем)
• Чайковский в скульптуре (к 150-летию со дня рождения) // Музыкальная жизнь. 1990. № 4
• Д. Котенок, внук Петрова // Московский композитор. 1991. № 6
• Произведения для органа (вступительная статья) // Советский композитор. 1992
• Памяти Т. Тауэр // Звук арфы. 1995. № 2, 4
• Вступительная статья к нотному изданию «Сонаты для гобоя» Т. Корганова // Российское товарищество. 1995
• Но и любовь — мелодия // Балет. 1996. № 6
• Звуки в масках (аннотация к компакт-диску) // RSD. 1996
• О гастролях балета Мариинского театра в Москве // Балет. 1998. Май-июнь
• Балетная пушкиниана XIX—XX веков // Балет. 1998. № 3
• Пушкинская музыкальная панорама XIX—XX веков. М.: «Музыка», 1999
• Пушкинская тайна // Музыкальная академия. 1999. № 2
• Волшебная сила воздействия // Балет. 1999. Май-июнь
• Произведения композиторов Москвы для музыкального театра (1970—2000): справочник под общей редакцией В. Кикты (сост. Э. Мирзоева) // Композитор. 1999
• Не заросла народная тропа // Ступинская панорама. 2002. 12 декабря
• Памяти великого певца Ивана Семеновича Козловского или Комментарии к выпуску компакт-диска «Из раритетных записей И. С. Козловского (1967—1975)». М.: «Наталис», 2004
• Интервью В. Кикты с Р. Докучаевой // Академия хорового искусства: музыкальные традиции на рубеже тысячелетий. М., 2005
• Пишите для арфы и органа // Культура. 2005. Июнь

Ссылки

• [www.mosconsv.ru/ru/person.aspx?id=8763 Валерий Кикта] на сайте Московской консерватории
• Евстратова О. [gazetaigraem.ru/a8201112 Творчество, как энергетика добра] // «Играем с начала. Da capo al fine». — 2012. — № 12 (105)
• Видеоинтервью с В.Г. Киктой 13 мая 2014 г. [www.youtube.com/watch?v=mm6afgwqyt4] и [www.youtube.com/watch?v=kJMjR8Nf0ig]

Отрывок, характеризующий Кикта, Валерий Григорьевич

Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.
Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.