Килевание

Килева́ние (от слова «киль») — наклон судна с целью осмотра и ремонта его подводной части. Килевание производится до появления киля над водой. Разновидностью килевания является кренгование — наклон судна без выхода киля из воды, применяемый для чистки подводной части от обрастаний: ракушек и т. п., и для мелкого ремонта обшивки корпуса.

Килевание выполняется посадкой судна на мель в отлив (посадка на мель в прилив — «килевание в отлив»), часто для килевания используются специально подготовленные и оборудованные участки приглубого берега — «киленбанки». Небольшие лодки класть на борт не обязательно.

Процесс наклона судна выполняется или с помощью талей, или за верхушки мачт крепится фал и заводится за закреплённый объект, например, дерево. На ставшей доступной подводной части деревянного судна могут быть устранены повреждения, сделанные ядрами пушек или домовым грибом, а также счищены наросты бентоса (для увеличения скорости корабля) и осуществлена покраска или просмолка корпуса.

Не имея доступа к сухим докам, пираты часто прибегали к практике кренгования, которое производилось в укромных бухтах. Экстремальным вариантом было вытаскивание судна на галечный пляж и ожидание, пока волны и галька не отчистят корпус корабля.

Кренгование упоминается в книге «Остров сокровищ» Стивенсона, а также в романах Рафаэля Сабатини и Патрика О’Брайана. Процесс килевания показан в сериале «Чёрные паруса».

См. также

• Докование
• Протаскивание под килем

Литература

• Килевание судна // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>

Отрывок, характеризующий Килевание

– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.