Киликия (футбольный клуб)

Киликия
Полное название	Футбольный клуб «Киликия» Ереван
Основан	1992
Расформирован	2011
Стадион	«Раздан», Ереван
Вместимость	55 000
Президент	Ашот Агабабян
Тренер	/ Бабкен Меликян
Капитан	Арташес Аракелян
Соревнование	—
2010	7 в Премьер-лиге
Основная форма Гостевая форма

К:Футбольные клубы, основанные в 1992 годуК:Футбольные клубы, расформированные в 2011 годуКиликия (футбольный клуб)Киликия (футбольный клуб)

Футбольный клуб «Килики́я» (арм. Ֆուտբոլային Ակումբ „Կիլիկիա“ Երևան) — армянский футбольный клуб основанный в 1992 году в городе Ереван. В конце января 2011 года руководство клуба приняло решение о снятии с чемпионата и расформировании клуба. Владельцем клуба являлся президент спортивного комплекса «Раздан» — Ашот Агабабян.

Прежние названия

• 1992—1995: АОСС Ереван
• 1995—1999: «Пюник» Ереван
• с 1999 — «Киликия» Ереван

История

Золотое прошлое (1992—1998)

«Киликия» была основана в Ереване в 1992 году перед началом первого независимого чемпионата страны. К тому моменту она имела название АОСС, что значит — Армянский Общий Спортивный Союз (в армянском сокращении ХМНМ — «Оменетмен»). «Киликия» была партийной единицей, основателями клуба являлась партия Дашнакцутюн. Клуб с самого начала показал себя сильной, упорной командой, достигающей поставленные цели. Причём команда состояла из 17-18 игроков. Первую цель, под руководством Хорена Оганесяна, команда достигла в том же году разделив, вместе с клубом «Ширак», золотые медали первенства. По итогам чемпионата у клубов было одинаковое количество очков. Назначенный на 11 ноября в Армавире (бывший Октемберян) дополнительный матч за 1-е место не состоялся из-за отказа «Ширака». Учитывая недоработанность Регламента чемпионата обе команды объявлены чемпионами страны. В том же году команда вышла в финал Кубка страны. За 11 минут до окончания встречи на табло горели нули. На 79-й Ара Нигоян, и на 87-й Ашот Аветисян, игроки «Бананца», принесли своему клубу первый в истории Кубок Независимости. По итогам чемпионата лучшим игроком был признан Саркис Овсепян.

В чемпионате 1993 года, команде не хватила 3 очков для того, чтобы стать бронзовыми медалистами. В упорнейшей борьбе она пропустила вперёд себя «Арарат», «Ширак» и «Бананц». В споре бомбардиров лучшим, наряду с Андраником Овсепяном («Бананц»), стал Гегам Оганесян, забивший 26 мячей. В Кубке команда выбыла на стадии полуфинала. Преградил путь «Арарат», который за счёт двух голов на выезде, прошёл дальше и стал обладателем трофея. По мнению Оганесяна произошла «закулисная игра», суть которой заключалась в том, что в честь 20-летия араратовского дубля сделанного в 1973 году, этот дубль должен был повториться и на армянском уровне. «Арарат» победил и в чемпионате и в кубке.

В сезоне-94 АОСС, за счёт лучшей разнице забитых и пропущенных голов, стал вице-чемпионом. Игроками команды было забито 113 мячей в 28 матчах. Этот показатель является рекордным как для команды, так и для чемпионатов Армении, который не побит до сих пор. Лучшим голеадором чемпионата стал Арсен Аветисян (39 мячей), который стал лучшим игроком Армении 1994 года. В Кубке команда в очередной раз дойдя до полуфинала была выбита из турнира. На этот раз преградителем оказался «Ширак».

Чемпионат 1995 года являлся неофициальным и звание чемпиона не разыгрывал, потому как являлся переходным турниром. Федерацияей футбола Армении решено было перейти от системы розыгрыша «весна-осень» к системе «осень-весна». 12 команды были разбиты на 2 подгруппы. АОСС оказался во-второй. Сыграв 10 матчей и набрав 19 очков, по итогам занял 2-е место, отставая от 1-го места на одно очко. Лучшим бомбардиром в очередной раз стал Арсен Аветисян с 12-ю голами. Второе место у Гегама Огнесяна (8 мячей). В играх за Кубок Армении, команда не могла добиться результата. Второй год подряд она вылетала от голов «Ширака». Но если в прошлом сезоне она остановилась в полуфинале, то в этом она остановилась на стадии 1/8 финала. Лучшим игроком Армении стал Саркис Овсепян.

Новый сезон, в новой системе розыгрыша, команда начала с новым названием, коим стало «Пюник», что в армянском переводе означает мифическая птица Феникс. В этом же сезоне командой был завоёван титул чемпионов страны. Главные соперники были биты в очных матчах. Команда не проиграла ни одного матча и с 9-ти очковым отрывом стала чемпионом страны. Это был второй золотой дождь ереванской команды. В играх за Кубок, игроки «Пюника» разгромно оставили не удел «Армавир», затем гюмрийский «Арагац», после этого последовала упорнейшая битва с араратским «Цементом», в которой «Пюник» вышел победителем. В полуфинале был оставлен неудел «Арарат» (2:0 — в гостях и 4:1 — дома). Соперником в финале был абовянский «Котайк». К 59-й минуте «Пюник» вёл со счётом 3:0, но в течение двух минут это преимущество было растранжировано. На 84-й и 85-й было забито 2 мяча. Однако в оставшееся время команда удержала победный счёт и в первые в своей истории завоевала престижный трофей. Таким образом команда оформила первый и пока единственный дубль в истории клуба.

Очередной, и на сегодняшний день последний, «золотой» чемпионат для команды стал в сезоне 1996/97. Выиграв 19 игр в 22-х турах и проиграв однажды (техническое поражение в игре против «Вана», команда набрала 59 очков. У вице-чемпионов, а это звание досталось «Арарату», 52 очка. Лучшим бомбардиром, наколотившим 24 мяча, стал Арсен Аветисян. Но очередного золотого дубля совершить не удалось. В Кубке команда с минимальным счётом проиграла в финальном матче «Арарату» — 0:1.

По окончании сезона 1996/97 руководством ФФА было принято решение вернуться к системе «весна-осень». Поэтому поводу чемпионат 1997 года был начат в августе и закончен в ноябре. Команда выступила относительно нормально, однако в призёры себя не вписала. Бронзовые медали достались «Эребуни»-АСС, за счёт личных встреч между собой. В споре бомбардиров лучшим из игроков «Пюника» был Вараздат Аветисян, но он с 10-ю мячами занял лишь 4-о место. В этом же году образовался новый турнир - Суперкубок Армении. Так как чемпионом прошлого сезона и обладателем Кубка являлся «Пюник», то соперником в матче за Суперкубок стал вице-чемпион - «Ширак», который праздновал победу в матче.

Последующий сезон был разыгран в два этапа. В первом играли 9 клубов. Лучшие 6 команд во втором этапе разыграли между собой чемпионство. «Пюник» в первом этапе, благодаря тому, что «Двин» сыграл в ничью и потерял два нужных очка, вышел во-второй этап. Во-втором этапе команда из 10 игр — 9 проиграла. Как итог — 6-е место. В розыгрыше Кубка на полуфинальной стадии пропустила «Ереван». В этом сезоне, как чемпион прошлого сезона принимал участие в розыгрыше Суперкубка Армении. Соперник, которым был «Арарат», повержен был со счётом 2:0. Это последний серьёзный трофей, который завоевала команда.

Чёрная полоса (1999—2001)

В 1999 году клуб в очередной и в последний раз меняет название на «Киликию», в честь средневекового армянского государства. В чемпионате команда проваливает начало, из 10-ти матчей — 8 проигрывает. Некое встряхивание проявляется в середине чемпионата. Последовавшие более внятные игры с продуктивными результатами, сменялись в свою очередь с поражениями. Как итог — 7-е место. В Кубке, по сумме двух матчей, уступает дорогу «Еревану», за счёт гола на выезде. Лучшим бомбардиром «Киликии» стал Арман Карамян, занявший в списке бомбардиров 2-е место с 20-ю голами. Ему не хватило всего одного гола до результата Ширака Сарикяна (21 мяч).

Команде из года в год сложно было конкурировать с более мощными клубами. 2000 год не стал исключением. Этот чемпионат стал в большей степени повторением чемпионата предыдущего, когда команда проигрывала сильным, сводила в ничью с равными и брала очки у аутсайдеров. В итоговой таблицы первенства клуб занял 6-е место. Очередными атакующими данными блеснул Арман Карамян. Со своими 15-ю мячами разделил 3-ю строчку с Артуром Петросяном («Ширак») и Самвелом Николяном («Мика»). В Кубке Армении пройдя «Лори» и в трудном матче «Ширак», «Киликия» в первом полуфинальном матче проиграла на выезде «Звартноцу-ААЛ» — 0:1. А во-втором, при счёте 0:0, на 51-й минуте отказалась продолжать матч. В результате ей было засчитано техническое поражение 0:3.

В чемпионате 2001 года, сыграв в первом туре против «Пюника» (2:3), клуб снимается с розыгрыша в знак протеста. Результат матча против «Пюника» аннулируется. Но перед этим, команда успела несколько матчей провести в Кубке. В очередной раз соперниками стали «Лори» (4:0 и 0:0) и «Ширак». В первом матче против гюмрийцев был заключён мир (1:1), ответный матч не состоялся, ввиду отказа «Киликии».

Возрождение (2002—2003)

Новая жизнь команды начинается с 2002 года, когда она вновь заявляется в первенстве по футболу. Однако соблюдая регламент, клуб начинает своё шествие с низа, коим в первенстве Армении является Первая лига. «Киликия» была одной из фаворитов чемпионата. За весь турнир был зафиксирован только один проигрыш, однако приличное количество ничьих отдалили команду от выхода в Премьер-лигу. В итоге клуб довольствовался только малыми бронзовыми медалями, которые не дают возможности повышения. Выход в Премьер-лигу был отложен как минимум на следующий сезон. В розыгрыше Кубка участия не принимала, так как клуб не успел подать заявку на участие.

Чемпионство в лиге было достигнуто сезоном спустя. Один соперник с прошлого сезона был повышен в иерархии, второй был расформирован. Таким образом оставались те соперники, которые были заметно слабее «Киликии». Что, собственно и вылилось в итоговые результаты. Отрыв от серебряных медалистов составил 10 очков. Лучшая победная серия составила 12 матчей. Лучшим бомбардиров Первой лиги стал Ншан Эрзрумян, забивший 31 мяч. В Кубковых поединках команда в 1/8 финала встречалась с «Араксом» из Арарата. По сумме двух встреч 3:2 и «Киликия» выходит в 1/4, где её ждал уже до боли знакомый «Ширак». За счёт единственного гола в двух матчах, дальше идёт «Ширак».

Обитание в болоте (2004—2010)

Сезон 2004, как и все предыдущие, начался с Кубка Армении. «Киликия», как участник Премьер-лиги, начала розыгрыш кубка со стадии 1/8-й финала. Соперником на данной стадии было ереванское «Динамо». В первом матче игроки «Киликии» просто растерзали соперника. Уже к 37-й минуте первого тайма счёт был 8:0 в пользу «красных». Матч закончился со счётом 10:0, хет-триками отметились братья Ншан и Сергей Эрзрумяны и Сурен Атоян. Во втором матче, который должен был состоятся через 4 дня, «Динамо» отказалось принимать участие. Таким образом, команде было засчитано техническое поражение 0:3. Спустя ещё 4 дня после этого события, состоялись матчи 1/4 финала. Соперником являлся действующий чемпион страны «Пюник». Если первый матч команда билась до последнего, то во втором матче команду было не узнать — 0:7 по окончании 90 минут. Сразу после этой игры ушел в отставку её наставник, известный в прошлом игрок ереванского «Арарата» и киевского «Динамо» Альберт Саркисян. Обязанности главного тренера временно были возложены на второго тренера Самвела Хачатуряна. А тем не менее в чемпионате уже вовсю шли баталии на футбольных полях. Соперник в 1-м туре «Мика» одержала минимальную победу 0:1. Несмотря на счет, гости-дебютанты высшего дивизиона смотрелись лучше и дважды попали в перекладину. Первой победы пришлось ждать недолго, уже во втором туре был побеждён «Котайк» (1:0). Далее последовали поражения от «Бананца» и «Лернагорц-Арарата». В матче с «Лернагорц-Араратом» киликийцы создали минимум четыре отличных голевых момента, но мяч упорно не шел в ворота соперника. А вот футболисты «Л-А» выжали максимум из своих возможностей, дважды огорчив вратаря «Киликии». В 5-м туре «Киликия» сотворила сенсацию, обыграв «Ширак» на его поле со счётом 4:3. Хет-триком отметился Ншан Эрзрумян. После проигрыша на своем поле от «Динамо-Зенита», причем после первого тайма на табло горели цифры 0:3, спонсоры команды отказались от услуг Хачатуряна. Был уволен второй тренер Ара Нигоян. С поста президента клуба был снят также Севак Манукян. Надо отметить, что после проигрыша от «Лернагорц-Арарат» со счетом 0-2, перенес инфаркт директор клуба Алексан Саркисян. Новым президентом и главным тренером назначен Сергей Агабабян, который является племянником спонсора клуба Ашота Агабабяна. Причем 22-летний Сергей Агабабян еще в прошлом году играл в составе «Киликии». В матче против «Пюника» игроков мотивировать не пришлось. Дрезкий дебютант ни чем не уступал действующим чемпионам — 1:1. В 10-м туре команда в пух и прах разнесла «Бананц» — 4:0. Однако дальше последовали невразумительные матчи. Апофезом стали матчи от «Пюника» (2:7) и «Мики» (1:5). Середину чемпионата «Киликия» провалила. Клуб в таблице шёл на последней строчке. Очередная тренерская отставка не заставила себя ждать — с поста главного тренера ушел бывший игрок «Арарата» Самвел Касабоглян. Вместо него назначен бывший тренер сборной Армении Самвел Дарбинян. Он шестой по счету тренер, который в этом сезоне возглавил «Киликию». В следующем же матче «Киликия» завоёвывает очко в матче против «Мики». А в следующем туре приходит первая победа после застоя. Победа над «Шираком» — 2:1, перемещает «Киликию» на 7-е место в таблице. «Киликия» заканчивала сезон отложенным матчем против новоявленного чемпиона — «Пюника». В первом тайме игроки «Пюника» владели подавляющим преимуществом, однако не реализовали созданные моменты. Один только Эдгар Манучарян мог отличиться дважды. А затем футбольное счастье улыбнулось гостям. Через 13 минут после перерыва опытный защитник хозяев Саркис Овсепян замешкался с мячом в собственной штрафной, чем воспользовался Сергей Эрзрумян который нанес четкий удар в дальний от вратаря угол. В оставшееся время «Пюник» изо всех сил старался отыграться, однако оборона «Киликии» сдержала напор. В результате «Пюник» потерпел первое поражение за полтора года, тогда как «Киликия» завершила сезон на мажорной ноте. В итоге команда переместилась на 6-ю строчку. Лучшим бомбардиром клуба стал Ншан Эрзрумян, наколотивший 18 мячей (5 с пенальти) и занявший в списке 3-е место.

Очередное возрождение клуба связывали с приходом в клуба Эдуарда Маркарова. Но и он не смог изменить удручающие результаты, которые показывает команда последние сезоны в Премьер-лиге.

За 4 тура до окончания чемпионата, Дарбинян подал в отставку. Причину ухода специалист не озвучнил, но сказал, что имеются варианты работы за рубежом. Вместо покинувшего клуб опытного специалиста был приглашён Бабкен Меликян.

Расформирование (2011)

В новом году команда с Меликяном начала подоготовку к новому сезону. Проведены были несколько тренировок. Руководству клуба нужно было подтвердить участие «Киликии» в первенстве страны 2011 года и внести соответствующие взносы до 16 января. Но никаких подтверждений и оплат не произвелось в указанный срок. 26 января руководство клуба направило официальное письмо в Федерацию футболу Армении, сообщив, что команда расформировывается и не сможет принять участие в чемпионате Армении 2011 года из-за финансовых проблем. 31 января ФФА официально приняла решение исключить «Киликию» из всех футбольных турниров под эгидой ФФА. Таким образом клуб прекратил своё существование.

Стадион

«Раздан»

Местоположение	Армения, Ереван Разданское ущелье, дом 4/1 (адм. район: Кентрон)
Построен	1970—1971
Открыт	19 мая 1971
Реконструирован	2008
Архитектор	К. Акопян, Г. Мусаелян
Владелец	ЗАО «Арендное предприятие Раздан»
Вместимость	55 000
Домашняя команда	«Арарат» «Улисс»
Размеры поля	105×68 м

К:Стадионы, построенные в 1970 году

«Раздан» был построен при финансовой поддержке нефтяного магната Галуста Гюльбенкяна в 1970—1971 годах за 11 месяцев. На склоне у реки Раздан, от которой собственно и получил своё название. Открытие стадиона состоялось 19 мая 1971 года. В советское время был одним из наибольших стадионов СССР и одним из немногих двухъярусных. Именно на этом стадионе футбольные болельщики «Арарата» увидели победы клуба, приведшие к золоту 1973 и победам в Кубке 1973, 1975. Сборная СССР на стадионе провела только два матча, которые оба датируются 1978 годом. В апреле в товарищеской игре против финской сборной (10:2 в пользу СССР), а через полгода в отборочном матче на Чемпионат Европы против греческой команды (2:0 победа советской сборной). На матче с Финляндией присутствовало 12 000 зрителей, на матче с Грецией пришло 40 тысяч.

После распада Союза на стадионе проводила свои матчи Сборная Армении, а также футбольные клубы. В 1990-х года на стадионе проводились финалы Кубка Армении по футболу. В 2002 году был отреставрирован, реставрация была продолжена в 2006—2008 годах. Первоначально вмещал в себя 75 000 зрителей, после частичной реконструкции 69 000. После реконструкции и установки индивидуальных кресел, стадион вмещает 55 000 зрителей, является крупнейшим стадионом в Армении. В настоящее время стадион, из-за рациональности, используется национальной сборной очень редко. Последним матчем сборной на «Раздане» стала игра в 2012 году против итальянской сборной в отборочном цикле ЧМ-2014. Используется в основном для футбольных и ряда атлетических соревнований.

Статистика выступлений

Чемпионат и Кубок Армении

Сезон	Лига	Место	И	В	Н	П	М	+/-	О	Бомбардиры	Кубок	Примечания
1992	Высшая лига	1 1	??	?	?	?	?-?	?	??	Погос Галстян (26)	2 Ф	-
1993	Высшая лига	4	28	21	3	4	80-29	+51	45	Гегам Оганесян (26)	1/2	-
1994	Высшая лига	2 2	28	23	1	4	113-24	+89	47	Арсен Аветисян (39)	1/2	-
1995	Высшая лига	2 2	10	5	4	1	31-8	+23	19	Арсен Аветисян (12)	1/4	-
1995/96	Высшая лига	1 1	22	19	3	0	71-14	+57	60	Арсен Аветисян (11)	1 О	-
1996/97	Высшая лига	1 1	22	19	2	1	67-9	+59	59	Арсен Аветисян (24)	2 Ф	-
1997	Высшая лига	4	18	11	2	5	42-16	+26	35	Вараздат Аветисян (10)	н/у	-
1998	Высшая лига	6	26	6	3	17	27-68	-41	21	Арсен Аветисян (5)	1/2	-
1999	Премьер-лига	7	32	10	4	18	57-55	+2	34	Арман Карамян (20)	1/4	-
2000	Премьер-лига	6	28	9	3	16	49-56	-7	30	Арман Карамян (15)	1/2	-
2001	Премьер-лига	-	1	0	0	1	2	3	-1	-	1/4	в знак протеста снялась после 1-го тура
2002	Первая лига	3	30	22	7	1	94-13	+81	73	Сурен Атоян (17)	н/у	-
2003	Первая лига	1	22	20	0	2	88-14	+74	60	Ншан Эрзрумян (31)	1/4	-
2004	Премьер-лига	6	28	7	5	16	32-49	-17	26	Ншан Эрзрумян (18)	1/4	-
2005	Премьер-лига	5	??	?	?	?	?-?	?	??	Ншан Эрзрумян (18)	2 Ф	-
2006	Премьер-лига	6	28	6	5	17	38-69	-31	23	Саркис Мовсесян (11)	1/2	-
2007	Премьер-лига	8	28	1	2	25	10-70	-60	5	Рафаэль Мкртчян (4)	1/4	-
2008	Премьер-лига	8	28	2	5	21	21-64	-43	11	Карен Н. Хачатрян (8)	1/4	-
2009	Премьер-лига	7	28	5	5	18	22-51	-29	20	Карен Н. Хачатрян (6)	1/4	-
2010	Премьер-лига	7	28	4	3	21	19-60	-41	15	Карен Н. Хачатрян (5)	1/4	-
2011—н. в.	не участвовал	-	-	-	-	-	-	-	-	-	-	в январе 2011 был расфорфирован

Еврокубки

Сезон	Турнир	Раунд	Соперник	1 матч	2 матч
1996/97	Кубок УЕФА	PR	ХИК Хельсинки	3 - 1	2 - 5
1997/98	Лига чемпионов УЕФА	1Q	МТК Будапешт	0 - 2	3 - 4
2006	Кубок Интертото	1R	«Динамо» Тбилиси	1 - 5	0 - 3

• Домашние игры выделены жирным шрифтом

Турнир	Игры	Победы	Ничьи	Поражения	Голов забито	Голов пропущено
Лига чемпионов УЕФА	2	0	0	2	3	6
Кубок УЕФА	2	1	0	1	5	6
Кубок Интертото	2	0	0	2	1	8
Итого	6	1	0	5	9	20

Крупнейшие победы и поражения

Самые крупные победы:

В чемпионате Армении:

• Киликия — «Динамо» Егвард — 16:0 (2002 год) в первой лиге
• АОСС — «Киликия» Ереван — 12:1 (1992 год)

В кубке Армении:

• «Пюник» — ФК «Армавир» — 11:1 (1995/96 год)

В европейских кубках:

• «Пюник» — ХИК Хельсинки (Финляндия) — 3:1 (1996 год)

Самые крупные поражения:

В чемпионате Армении:

• «Киликия» — «Пюник» Ереван — 1:12 (2006 год)

В кубке Армении:

• «Киликия» — «Пюник» Ереван — 0:7 (2004 год)

В европейских кубках:

• «Киликия» — «Динамо» Тбилиси (Грузия) — 1:5 (2006 год)

Достижения

Национальные чемпионаты

Чемпион Армении (3) : 1992, 1995/96, 1996/97

Серебряный призёр Чемпионата Армении (2) : 1994

Обладатель Кубка Армении (1) : 1995/96

Финалист Кубка Армении (3) : 1992, 1996/97, 2005

Обладатель Суперкубка Армении (1) : 1997

Финалист Суперкубка Армении (1) : 1996

Командные призы

• Приз «Fair Play»: 2007

Достижения игроков

• Лучшие бомбардиры сезона:
  • 1993 — Гегам Оганесян (26)
  • 1994 — Арсен Аветисян (39)
  • 1995 — Арсен Аветисян (12)
  • 1996/97 — Арсен Аветисян (24)
  • 2005 — Ншан Эрзрумян (18)
• Игрок года:
  • 1992 — Саркис Овсепян
  • 1994 — Арсен Аветисян
  • 1995 — Саркис Овсепян

Рекордсмены клуба

• Наибольшее количество игр в официальных матчах провел Вараздат Аветисян.
• Лучший бомбардир в истории клуба — Арсен Аветисян.

Главные тренеры клуба

Главный тренер С Период Хорен Оганесян 1992—1993 Геворг Папян 1993 Левон Яблукян 1993—1995 Хорен Оганесян 1995—1998 Давид Казарян <center>1998 Самвел Петросян 1998—1999 Николай Казарян <center>1999 Самвел Дарбинян 1999—2000 Артюша Мовсесян 2000—2002 Альберт Саркисян 2003—2004 Самвел Хачатрян и.о. <center>2004 Сергей Агабабян <center>2004 Самвел Касабоглян <center>2004 Самвел Дарбинян 2004—2006 Ашот Барсегян 2006—2007 Ерванд Крбашян 2007—2008 Эдуард Маркаров <center>2008 Абраам Хашманян 2008—2010 Самвел Дарбинян <center>2010 / Бабкен Меликян 2010—2011

Президенты клуба

Президент Период Гагик Сафарян 1995 — 1996 Рубен Айрапетян 1996 — 1999 Ашот Агабабян 2000 — ? Севак Манукян <center>?—2004 Сергей Агабабян 2004 — 2008 Ашот Агабабян 2008 — 2011

Ссылки

• [www.ffa.am/ru/teams/fckilikia/ Профиль на сайте федерации футбола]  (рус.)
• [ru.uefa.com/footballeurope/club=60602/domestic.html Профиль на ru.uefa.com]  (рус.)
• [www.klisf.info/numeric/index.app?cmd=comm_tst&lang=ru&id=639584621953781484529804201976 Профиль на klisf.info]  (рус.)
• [www.eufo.de/football/arm/kilievan.htm Профиль на eufo.de]  (нем.)
• [www.weltfussballarchiv.com/Vereinsprofilnew.php?ID=1291 Профиль на www.weltfussballarchiv.com]  (англ.)
• [int.soccerway.com/teams/armenia/fc-kilikia/ Профиль на int.soccerway.com]  (англ.)
• [www.footballdatabase.eu/football.club.kilikia-erevan..2456..en.html Профиль на www.footballdatabase.eu]  (англ.)
• [www.playerhistory.com/club/8479/ Профиль на playerhistory.com]  (англ.)
• [www.national-football-teams.com/v2/club.php?id=86&year_rythm=2009%3A%3A2 Профиль на national-football-teams.com]  (англ.)
• [stats.fussball-forum.de/?Kilikia%20Erevan Профиль на www.stats.fussball-forum.de]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Киликия (футбольный клуб)

Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.