Килинский, Теодор
Поделись знанием:
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Теодор Килинский (польск. Teodor Jan Kiliński; 1801-1863) — польский писатель.
Каноник в Познани, занимался изучением польской истории и литературы, а также канонического права; издал анонимно: «Dzieje narodu polskiego, z tablicą chronologiczną aż do naszych czasów, dla użytku młodzieży» (Познань, 1858; 4 изд., 1872); подготовил новое издание сочинений Л. Лукашевича: «Rys dziejów piśmiennictwa polskiego», снабдив его многими важными примечаниями (Познань, 1859; 2 изд., 1860). Другие труды Килинского: «Wiadomość о obiorze papieża i dworze jego etc.» (Краков, 1833); «Śpiewy nabożne dla użytku Katolików archidiecezji gnieźnieńskiej etc.» (Познань, 1862).
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "Килинский, Теодор"
Отрывок, характеризующий Килинский, Теодор
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
