Килли, Жан-Клод

Жан-Клод Килли (Кийи)
Гражданство	Франция Франция
Дата рождения	30 августа 1943(1943-08-30) (80 лет)
Место рождения	Сен-Клу, О-де-Сен, Франция
Карьера
Статус	завершил карьеру
Медали
Олимпийские игры Золото Гренобль 1968 Скоростной спуск Золото Гренобль 1968 Гигантский слалом Золото Гренобль 1968 Слалом Чемпионаты мира Золото Портильо 1966 Скоростной спуск Золото Портильо 1966 Комбинация Золото Гренобль 1968 Слалом Золото Гренобль 1968 Гигантский слалом Золото Гренобль 1968 Скоростной спуск Золото Гренобль 1968 Комбинация Государственные и ведомственные награды

Килли, Жан-КлодКилли, Жан-Клод

Жан-Клод Килли́ (фр. Jean-Claude Killy (Кийи), род. 30 августа 1943, Сен-Клу, О-де-Сен, Франция) — французский горнолыжник, победитель зимней Олимпиады 1968 года в Гренобле во всех трёх видах горнолыжных соревнований, 6-кратный чемпион мира, обладатель первых двух Кубков мира по горнолыжному спорту. Деятель международного олимпийского движения, со-председатель оргкомитета зимних Олимпийских игр 1992 года в Альбервиле. Председатель Координационной комиссии МОК по Играм в Сочи 2014 года. Почётный член МОК (с 2014).

Детство

Жан-Клод Килли родился 30 августа 1943 года в пригороде Парижа, однако вырос в Альпах, в Валь-д'Изере, куда его семья перебралась в 1945 году. Его отец Робер был лётчиком-истребителем, воевавшим за освобождение Франции от нацистов. После войны открыл свой лыжный магазин в савойском городке, а позже управлял отелем. Его мать Мадлин в 1950 году ушла к другому мужчине, оставив мальчика в возрасте 7 лет, а также его старшую сестру Франс и младшего брата Мика на попечение отца. Отец определил Жана-Клода в школу-интернат в 130 км от дома. Но вместо учёбы мальчик предпочитал заниматься лыжами. В 15 лет отец позволил ему оставить обучение и полностью посвятить себя спорту.

Спортивная карьера

Спортивная карьера Жана-Клода Килли на уровне национальной юношеской сборной Франции началась в 16 лет. Начало его спортивной карьеры вряд ли можно назвать успешным.

В 1961 году он впервые выиграл международные соревнования в гигантском слаломе. Соревнования проходили в его родном городке, что было особенно приятно, тем более, что он стартовал 39-м.

Тренер французской национальной сборной заявил Килли для выступления на чемпионате мира 1962 года в Шамони, однако он на чемпионат не попал, т. к. выступая перед этим на соревнованиях по скоростному спуску в Италии, упал и повредил ногу.

В 1964 году он был заявлен для участия во всех трёх видах горнолыжных соревнований зимних Олимпийских игр, т. к. тренер готовил его к Олимпиаде 1968 года. Однако на Олимпиаде 1964 года он выступил неудачно, упал на соревнованиях по скоростному спуску и занял в своей коронной дисциплине по гигантскому слалому 5-е место.

Два года спустя, в 1966 году, он выступил более удачно на чемпионате мира, проходившем в Портильо (Чили), завоевал две золотые медали в скоростном спуске и комбинации.

В 1967 году начался розыгрыш Кубка мира по горным лыжам, и Жан-Клод блестяще выступил в этих многоэтапных соревнованиях, завоевав первые места во всех видах горнолыжных соревнований.

Своего триумфа Килли достиг в 1968 году, выиграв все виды горнолыжных дисциплин зимних Олимпийских игр, проходивших во французском Гренобле.

После спорта

После завершения спортивной карьеры Килли занимал ряд административных должностей в спортивных организациях:

В 1977—1994 годах — член исполкома горнолыжного комитета Международной федерации лыжного спорта.

Жан-Клод снялся в ряде фильмов: Снежная работа (1972), Гора Куппер (1983).

Сопредседатель Оргкомитета зимних Олимпийских игр 1992 года в Альбервиле.

В 1995 году начал работать в МОК. Участвовал в работе комиссий МОК по спорту и окружающей среде (1996) и по финансам (1998). Входил в состав Координационных комиссий МОК по подготовке зимних Олимпийских игр:

• Нагано 1998;
• Солт-Лейк-Сити 2002 (вице-президент);
• Турин 2006 (президент);
• Сочи 2014 (председатель).

С сентября 2014 года почетный член МОК.

Член совета директоров компании Rolex.

Личная жизнь

С 1973 до 1987 года он был женат на французской актрисе Даниэль Гобе, пока она не умерла от рака. У них остался общий ребёнок, дочь Эмили, а также он принял двоих детей от первого брака супруги с Радамесом Трухильо, сыном Рафаэля Трухильо, убитого диктатора Доминиканской Республики. Гобер и Трухильо были разведены в 1968 году и позднее в том же году она встретила Килли.

Награды

• Орден Почёта (Россия) (22 марта 2014) — за большой вклад в развитие международного олимпийского и паралимпийского движения и заслуги в подготовке российских спортсменов

Ссылки

• [www.fis-ski.com/uk/604/613.html?sector=AL&competitorid=30378&type=result Жан-Клод Килли] — статистика на сайте FIS  (англ.)
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ki/jean-claude-killy-1.html Жан-Клод Килли] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [www.ski-db.com/db/profiles/klljc.asp Ski-db.com] — results — Jean-Claude Killy  (англ.)  (Проверено 3 августа 2009)
• [www.skinet.com/action/2009-01/jean-claude-killy-best-best SKI magazine] — Killy: the best of the best — Jan-2009 — p. 84  (англ.)  (Проверено 3 августа 2009)

Отрывок, характеризующий Килли, Жан-Клод

Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.