Ким Стэнли
| Ким Стэнли | |
| Kim Stanley | |
 Ким Стэнли на фото К.В. Вехтена, 1961 | |
| Имя при рождении: |
Патриша Рид |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
Тулароза, Нью-Мексико, США |
| Дата смерти: |
20 августа 2001 (76 лет) |
| Место смерти: |
Санта-Фе, Нью-Мексико, США |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1950—1984 |
Ким Стэ́нли (англ. Kim Stanley; 11 февраля 1925 — 20 августа 2001) — американская актриса.
Биография
Ким Стэнли, урождённая Патриша Рид (англ. Patricia Reid), родилась в городе Тулароза в штате Нью-Мексико 11 февраля 1925 года. После окончания средней школы она была зачислена на драматическое отделение в Университет Нью-Мексико, а позже училась в Театре Пасадена.
Её успеху на Бродвее во многом способствовал критик Брукс Эткинсон, благодаря которому она стала получать там свои первые роли. В Нью-Йорке она также посещала знаменитую Актёрскую студию, где её учителями были прославленные Элиа Казан и Ли Страсберг. В 1952 году она уже получила Мировую театральную награду за исполнение роли Энн Ривз в постановке «Погоня», а позже исполнила главные роли в таких бродвейских хитах как «Пикник» (1953) и «Автобусная остановка» (1955). В 1959 году она стала номинанткой на премию «Тони» за свою роль в постановке «Душа поэта», а в 1962 её вновь номинировала за пьесу «Дальняя страна».
Её кинокарьера началась в 1958 году с роли Эмили Энн Фолкнер в фильме «Богиня». Спустя четыре года Ким Стэнли была рассказчиком в фильме «Убить пересмешника», где она вела повествование от лица уже повзрослевшей Джин Луизы Финч («Глазастик»), роль которой в картине исполнила Мэри Бэдэм. В 1964 году Ким исполнила главную роль в фильме «Сеанс дождливым вечером» за роль в котором удостоилась Премии нью-йоркских критиков, а также была номинирована на «Оскар» за Лучшую женскую роль.
В 1965 году Стэнли получила плохие отзывы критиков за исполнение роли Маши в чеховской постановке «Три сестры» в Лондоне. После этого Ким дала клятву больше никогда не появляться на театральной сцене и сдержала её до конца жизни. По иронии судьбы спустя год Ким Стэнли вновь сыграла роль Миши, но теперь в одноимённой экранизации, режиссёром которой выступил Ли Страсберг. Её коллегами по картине стали Джеральдин Пейдж, Сэнди Деннис и Шелли Уинтерс, не менее известные выпускники Актёрской студии.
В 1982 году Ким Стэнли получила номинации на «Оскар» и «Золотой глобус» за исполнение Лучшей женской роли второго плана в фильме «Фрэнсис», основанном на биографии американской актрисы Фрэнсис Фармер. В фильме она сыграла Лиллиан Фармер, мать главной героини. Год спустя Стэнли в последний раз появилась на киноэкранах в роли Панчо Барнс в фильме «Парни что надо».
Ким Стэнли дважды удостаивалась премии «Эмми». В первый раз в 1963 году за роль в сериале «Бен Кэйси», а во второй раз — в 1985 году за роль в телевизионной экранизации пьесы Теннесси Уильямса «Кошка на раскаленной крыше».
Ким Стэнли четыре раза была замужем. Её первым супругом был Брюс Холл (1945—1946), вторым Курт Конвэй (1949—1956), от которого она родила своего первого сына, третьим актёр Альфред Райдер (1958—1964), ставший отцом её второго сына, и последним Джозеф Сиджел (1964—1967), во время замужества с которым она приняла иудаизм. У неё также был внебрачный сын от Брукса Клифа, брата Монтгомери Клифта.
Ким Стэнли умерла от эндометриального рака 20 августа 2001 года в своём доме в Санта-Фе, штат Нью-Мексико, в окружении первого мужа Брюса Холла, брата Джастина Трумана Рейда и троих сыновей. Её биография «Female Brando: the Legend of Kim Stanley» была опубликована в 2006 году.
Награды
- 1963 — «Лучшая актриса второго плана в минисериале или фильме» («Бен Кэйси»)
- 1985 — «Лучшая актриса второго плана в минисериале или фильме» («Кошка на раскаленной крыше»)
Напишите отзыв о статье "Ким Стэнли"
Ссылки
- [ibdb.com/person.php?id=060839 Ким Стэнли] (англ.) на сайте Internet Broadway Database
Отрывок, характеризующий Ким Стэнли
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L'homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)– Mais on dit qu'il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L'homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu'il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]
– Peut etre que la c?ur n'etait pas de la partie, [Может быть, сердце не вполне участвовало,] – сказала Анна Павловна.
– О нет, нет, – горячо заступился князь Василий. Теперь уже он не мог никому уступить Кутузова. По мнению князя Василья, не только Кутузов был сам хорош, но и все обожали его. – Нет, это не может быть, потому что государь так умел прежде ценить его, – сказал он.
– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.
В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
