Кингсайз

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Кингсайз
Kingsajz
Жанр

комедия, фантастика, гротеск, антиутопия.

Режиссёр

Юлиуш Махульский

Автор
сценария

Юлиуш Махульский, Иоланта Хартвиг

В главных
ролях

Яцек Хмельник, Ежи Штур, Катажина Фигура

Кинокомпания

Киностудия «Кадр»

Длительность

105 мин.

Страна

Польша Польша

Год

1987

IMDb

ID 0095452

К:Фильмы 1987 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Кингсайз» (польск. Kingsajz, Польша, 1987) — сказочная сатирическая кинокомедия Юлиуша Махульского[1], в которой рассказывается о гномах, построивших государство с тоталитарным режимом.





Сюжет

Ольгерд Едлина (Яцек Хмельник) ведёт двойную жизнь. В обычном человеческом мире он — сотрудник солидного журнала, но на самом деле — выходец из Шкафландии, гномьей страны, что раскинулась в каталожных ящиках научной библиотеки. Превратиться из гнома в полноразмерного человека ему помог волшебный препарат Кингсайз, рецепт которого в Шкафландии является строжайшей государственной тайной, и за её хранением следит лично глава гномьих спецслужб Зловредный (Ежи Штур). В гномьей стране — строжайшие тоталитарные порядки, а женщин — вообще нет! Неудивительно, что жители её рвутся в большой мир. Но и там превратившиеся беглецы должны для того, чтобы не развоплотиться обратно в гномов, ежедневно выпивать бутылку «Поло-Кокты» — тонизирующего газированного напитка и, к тому же, постоянно скрываться от «спецгномов» — сотрудников госбезопасности Шкафландии, ведущих охоту на «предателей».

Другу Ольгерда и также бывшему гному — талантливому химику по имени Адась — удаётся расшифровать формулу препарата. «Спецгномы» выследили Адася и ввели ему препарат, который превратил его обратно в гнома, после чего Адася переправили в Шкафландию, где его ждёт смертная казнь. Чтобы спасти Адася и узнать у него формулу «кингсайза», Ольгерд также возвращается в Шкафландию.

Очень интересна и метафорична концовка фильма: камера отъезжает назад, показывая, что поезд с героями едет по игрушечной дороге. А затем на панораму Варшавы (Дом Культуры) накладывается интертитр с замочной скважиной. Намёк на то, что наш мир — лишь маленькая страна в чьём-то шкафу.

В ролях

Дубляж на русский язык

Фильм дублирован на киностудии имени М. Горького в 1989 году.

Создатели фильма

  • Авторы сценария: Юлиуш Махульский, Иоланта Хартвиг
  • Режиссёр-постановщик: Юлиуш Махульский
  • Оператор-постановщик: Ежи Лукашевич
  • Художник-постановщик: Януш Сосновский
  • Композитор: Кшесимир Дембский
  • Звукооператор: Марек Вронко
  • Художник по костюмам: Малгожата Брашка
  • Монтажёр: Мирослава Гарлицкая
  • Директор фильма: Анджей Солтысик
  • Песни исполняют: Майка Ежовска, Анна Юркштович, Мечислав Щешняк

Фильм снят на киностудии «Кадр» (Лодзь) в 1987 году.

Факты

  • Яцек Хмельник, Ян Махульский и Леонард Петрашак, которые в дилогии «Ва-банк» играли Мокса, Квинто и Крамера соответственно, в «Кингсайзе» играют гномов по имени Ольгерд, Квинтек и Крамерко.
  • В фильме звучит фраза: «Это будет настоящая секс-миссия!». «Секс-миссия» это один из предыдущих фильмов Ю. Махульского.
  • «Поло-Кокта» — реально существовавший напиток. Он возник как польский «ответ» на волне популярности двух американских «кол» — Кока-Колы и Пепси-Колы, появившимся в ПНР примерно в то же самое время (Кока-Кола с 1972 г. производилась по лицензии на варшавском алкогольном заводе «Варсовин»; Пепси-Кола производилась по принципу франчайзинга с 1973). Напиток этот иностранцам (в частности — студентам) по вкусу напоминал смесь Кока-Колы и Пепси. Производство «Поло-Кокты» было остановлено после открытия «железного занавеса». Уже в двухтысячных годах производство «Поло-Кокты» было восстановлено (под слегка изменённым наименованием «Поло-Кола»), причём в рекламе напитка использовались цитаты из «Кингсайза».
  • В фильме также присутствует скрытая реклама магазинов самообслуживания (впоследствии супермаркетов) «Społem».
  • Здание, в котором располагалась редакция выдуманного журнала «Кузнечик» принадлежит ректорату лодзинского политеха, а название журнала — аллюзия на издаваемый и поныне в Польше «Сверчок».
  • Карточки на мух — сатирическое отражение существовавшей в ПНР до 1989 года системы рационирования.
  • В последнем эпизоде, пассажир вагона за крайним столиком — Юлиуш Махульский.

Напишите отзыв о статье "Кингсайз"

Примечания

  1. Мирон Черненко. [chernenko.org/334-3.shtml «Кингсайз»] // Объектив, 1990, № 1.

Ссылки

  • [www.filmpolski.pl/fp/index.php/122611 Описание фильма (pl)] на сайте filmpolski.pl
  • [fototeka.fn.org.pl/strona/wyszukiwarka.html?search_type=tytul&key=Kingsajz Кадры из фильма на сайте fototeka.fn.org.pl]

Отрывок, характеризующий Кингсайз

– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.