Кинг, Джеймс (морской офицер)
| Кинг Джеймс | ||
 Портрет 1782 года работы Джона Уэббера | ||
| Дата рождения | ||
|---|---|---|
| Место рождения | ||
| Дата смерти | ||
| Место смерти | ||
| Принадлежность | ||
| Род войск | ||
| Командовал | ||
| Сражения/войны | ||
| Награды и премии |
| |
Джеймс Кинг (англ. James King; 1750—1784) — офицер Королевского военно-морского флота Великобритании.
Участвовал в третьем кругосветном плавании Джеймса Кука (1776—1779 годы), занимаясь астрономическими наблюдениями с использованием секстанта.[1] В связи со смертью Джеймса Кука, Джеймс Кинг завершил третье кругосветное плавание Кука, приведя оба корабля в Англию в 1780 году.[2]
Содержание
Биография
Родился в 1750 году в Уэст-Йоркшире, Англия, в семье преподобного Джеймса Кинга, который в то время был викарием прихода святой равноапостольной Марии Магдалины в местечке Клитероу.
До 12 лет обучался в местной королевской гимназии.
Кинг вступил на флотскую службу 19 ноября 1762 года. Под патронажем своего родственника Уильяма Нортона служил матросом на корабле HMS Assistance. Затем исполнял обязанности младшего офицера, став позже мичманом. После прохождения дальнейшей службы в качестве мичмана на HMS Gibraltar и HMS Liverpool, Джеймс перешел на HMS Guernsey.
С 15 марта 1768 года служил в колонии Ньюфаундленд под покровительством капитана Джеймса Кука, который вёл в то время съемку побережья Ньюфаундленда. Затем Кинг служил на борту HMS Alarm в Средиземном море под командованием капитана Джона Джервиса. Служа в должности лейтенанта с 7 марта 1769 года, произведён в этот чин был 10 января 1771 года.
В 1773 году Кингу был предоставлен отпуск по личным причинам, и он отправился в поездку за границу. В Париже он занимался научными исследованиями. Затем с братом Уокером Кингом[en] обучался в одном из колледжей Оксфорда, где познакомился с преподобным Томасом Хорнсби, профессором астрономии, который рекомендовал его в третье кругосветное плавание Джеймса Кука.
В экспедиции Джеймса Кука
На корабле HMS Resolution Джеймс Кинг участвовал в третьей кругосветной экспедиции Джеймса Кука, исполняя должность второго помощника капитана. Имея на борту корабля секстант, он занимался астрономическими наблюдениями, определяя географические координаты объектов, которые находились по пути следования экспедиции.
После смерти Кука Кинг оставался на HMS Resolution. Но после смерти преемника Кука — Чарльза Клерка — Кинг принял командование кораблём HMS Discovery и завершил начатую Куком экспедицию в Англии в 1780 году.
После возвращения в Англию он начал писать книгу об этом плавании (в этом ему помогал другой брат — Томас), но вскоре был назначен на пост капитана и командира HMS Crocodile, курсировавшего в Ла-Манше.
Последние годы жизни
В конце 1781 года Кинг был назначен командующим 40-пушечным HMS Resistance, охраняющим караван английских грузовых судов в Вест-Индию. После возвращения в Англию ухудшилось его здоровье. Кинг вернулся в Вудсток, чтобы продолжить работу над своим трудом о третьем плавании Кука. После публикации им трёх томов его туберкулез стал прогрессировать, и в сопровождении своих друзей, в числе которых был Джеймс Тревенен, он приехал на лечение в Ниццу. Здесь Джеймс Кинг умер в октябре 1784 года.
В Вудстоке Джеймсу Кингу установлена мемориальная доска.
Заслуги
- Имел награды Британской империи.
- Кинг был избран членом королевского общества, а в 1782 году в знак признания его астрономических наблюдений в третьем плавании Кука ему было присвоено звание почетного доктора права.
Напишите отзыв о статье "Кинг, Джеймс (морской офицер)"
Примечания
Ссылки
- [www.biographi.ca/009004-119.01-e.php?&id_nbr=1986 Biography at the Dictionary of Canadian Biography Online] (англ.)
- [www.kamlib.ru/resourses/epatko.htm Экспедиция Джеймса Кука на Камчатке]
Отрывок, характеризующий Кинг, Джеймс (морской офицер)
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
