Кинг, Уильям Руфус

Уильям Руфус Дивэйн Кинг William R. King
13-й вице-президент США
4 марта — 18 апреля 1853 года
Президент:	Франклин Пирс
Предшественник:	Миллард Филлмор
Преемник:	должность вакантна Джон Брекинридж
Временный председатель Сената
6 мая 1850 — 20 декабря 1852
Предшественник:	Дэвид Атчисон
Преемник:	Дэвид Атчисон
1 июля 1836 — 4 марта 1841
Предшественник:	Джон Тайлер
Преемник:	Сэмюэл Саузард
Сенатор от штата Алабама
1 июля 1848 — 20 декабря 1852
Предшественник:	Артур Бэгби
Преемник:	Бенджамин Фитцпатрик
14 декабря 1819 — 15 апреля 1844
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Диксон Льюис
Член Палаты представителей от 5-го избирательного округа Северной Каролины
4 марта 1811 — 4 ноября 1816
Предшественник:	Томас Кенэн
Преемник:	Чарльз Хукс
Рождение:	7 апреля 1786(1786-04-07) округ Сэмпсон, Северная Каролина, США
Смерть:	18 апреля 1853(1853-04-18) (67 лет) Сельма, Алабама, США
Место погребения:	Кладбище «Лив Оук» (Сельма)
Партия:	Демократическая партия
Автограф:

Уильям Руфус Дивэйн Кинг (англ. William Rufus DeVane King, 7 апреля 1786 — 18 апреля 1853) — американский политик, член Демократической партии, вице-президент США в 1853 году.

Биография

Кинг родился в 1786 году в округе Сэмпсон, Северная Каролина. В 1803 году он окончил Университет Северной Каролины в Чапел-Хилл и в 1806 занялся адвокатской практикой в Клинтоне. С 1807 по 1809 год он был членом Палаты общин Северной Каролины, а в 1810 году служил городским юрисконсультом в Уилмингтоне. В период с 1811 по 1816 год Кинг трижды избирался в Палату представителей Конгресса США. После этого он отправился в Европу, где служил дипломатом в Неаполе, а затем в Санкт-Петербурге. Вернувшись в 1818 году в Соединённые Штаты, он стал рабовладельцем на крупной хлопковой плантации.

Кинг принял участие в конференции по организации системы власти штата Алабама. В 1819 году после образования штата он был избран сенатором от Алабамы, став представителем Демократическо-республиканской партии. Позднее он переизбирался в Сенат в 1822, 1828, 1834 и 1841 годах, а в Конгрессах 24-го и 27го созывов занимал должность исполняющего обязанности председателя Сената. В период с 1844 по 1846 год Кинг являлся послом Соединённых Штатов во Франции.

В 1848 году он был вновь избран в Сенат. В ходе конфликта, возникшего в ходе обсуждения Компромисса 1850 года, Кинг выступил против отмены рабства в округе Колумбия и поддержал политику запрета прений по вопросу ликвидации рабства. В 1849-1850 годах был председателем Комитета сената по международным отношениям. С 1850 по 1852 год он вновь занимал пост исполняющего обязанности председателя Сената.

В 1852 году он был избран вице-президентом, однако из-за проблем со здоровьем присяга, состоявшаяся в марте 1853 года, была проведена на Кубе, где он в это время проходил лечение. В апреле Кинг вернулся на свою плантацию в Алабаме, где вскоре умер от туберкулёза. В должности вице-президента он пребывал всего 45 дней. Кинг был предан земле на своей плантации, однако в 1882 году был перезахоронен в Сельме.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Уильям Руфус Кинг
• [bioguide.congress.gov/scripts/biodisplay.pl?index=K000217 Биография] на сайте Biographical Directory of the United States Congress  (англ.)

Отрывок, характеризующий Кинг, Уильям Руфус

– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.