Кинематограф Непала
Непальский кинематограф имеет непродолжительную историю, но играет важную роль в культурном наследии страны. В СМИ для обозначения непальского кинематографа нередко используются слова «Kollywood» и «Kallywood» (контаминация слов «Катманду» и «Голливуд»), при этом термин «Kollywood» чаще используется для описания тамильского кинематографа[1].
История
Первым художественным фильмом, снятым в Непале, является Aама[en] (по непальски — «Мать»), премьера которого состоялась 7 октября 1964 года. Фильм был снят Информационным Департаментом Правительства Его Величества короля Непала, режиссёр — Хира Сингх Кхатри, ведущие актёры — Шива Шанкар[en] и Бхуван Чанд.
Первый непальский фильм, снятый частной компанией — мелодрама Мейтигхар[en] (непальск. माइतिघर), выпущен в конце 1966 года фирмой Sumononjali Films, режиссёр — Б. С. Тхапа. В этом фильме снимались многие актёры Болливуда, включая исполнителей главных ролей — Малу Синху[en] и Чидамбара Прасада Лохани (за которого Мала Синха впоследствии вышла замуж). Также в фильме играли {Сунил Датт и комик Раджендра Нат[en]. Музыку к фильму написал популярный индийский композитор Джайдев Верма[en], песни в фильме звучат в исполнении индийских певцов Латы Мангешкар, Аши Бхосле, Уши Мангешкар[en], Манны Дея, Према Дхоя Прадхана[en] и Аруны Ламы[en].
Правительство Непала в 1971 году создало кинокомпанию Royal Nepal Film Corporation. Первый фильм, снятый этой компанией — Манн Ко Бандх (режиссёр — Джей Рана, композитор — Амбер Гурунг[en], авторы музыки к песням — Нати Кадзи и Шива Шанкар). Премьера состоялась в 1973 году в Катманду. За Манн Ко Бандх последовали фильмы Кумари (первый непальский цветной фильм, 1978), Синдур (1980) и сериал Дживан Рекха, что способствовало становлению непальского кинематографа как индустрии.
Чёрно-белый фильм режиссёра Пратапа Субба Парал Ку Аагу[en], снятый компанией Cineroma в 1978 году, пользовался большим успехом благодаря своему сюжету и мелодичной музыке. Автором сценария был сам Пратап Субба, в основу сценария легла популярная новелла непальского писателя Гуру Прасада Майнали[en]. В фильме были задействованы актёры Танка Шарма, Басундхара Бхусал, Сусмита Дхакал, Менука Прадхан и другие. Композитором фильма была Шанти Тхатал — первая женщина-композитор в непальском кино. Тексты песен сочинили Манбахадур Мукхия и Индра Тхапалия, песни исполняли Аруна Лама, Дева Гьялмо, Пема Лама, Шанкар Гурунг и Дипа Гахатрадж.
В 2000 году правительством Непала был создан Совет по развитию кинематографии[en] для развития и продвижения непальской киноиндустрии[2]. Совет стремится наладить взаимодействие между представителями киноиндустрии и государственными органами с целью достижения баланса между интересами общества, правительства и кинематографистов.
Напишите отзыв о статье "Кинематограф Непала"
Примечания
Ссылки
- [www.imdb.com/Sections/Countries/Nepal/ Nepalese film] в Internet Movie Database
- [www.film.gov.np Film Development Board of Nepal Официальный сайт Совета по развитию кинематографии] (англ.)
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Кинематограф Непала– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского. – И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола. Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним. – Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин. Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся. «Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза. Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них. Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело. «Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал. – Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть! Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он. На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова. Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было. Навигация | |||||||||||||||||||
