Киноповесть

К:Википедия:Страницы на КУЛ (тип: не указан)

Киноповесть — (греч. kineo — двигаю) — произведение киноискусства, сюжет которого сравнительно сложный, базируется на целом ряде событий и в котором достигается эпическая широта охвата изображаемой действительности. С появлением Голливуда в начале XX века, киноповесть, как правило, в форме художественного фильма, доминирует в коммерческом кино. Вместе с тем во второй половине XX веке получило распространение иное значение этого термина: ударение переносится со слова «кино» на слово «повесть». Так, киноповестью называют сценарий, умышленным образом переработанный для чтения (при переработке изымаются специфические кинематографические термины, расширяются диалогические сцены, вводятся лирические отступления, грамматическое настоящее время меняется прошлым и тому подобное). Кроме того, так называют повесть, созданную с сознательной ориентацией на определенные кинематографические приемы повествования (измельчение действия на короткие эпизоды, лаконичность диалога и авторских объяснений, монтажный характер эпизодов и тому подобное). Выдающимся мастером и в некоторой степени, первооткрывателем жанра был Александр Довженко («Зачарованная Десна», «Украина в огне» и другое).

Киноповесть — фильм, который рассказывает вымышленную историю или рассказ. Киноповесть, как правило, противопоставляется документальным, а также некоторым экспериментальным фильмам. Хотя иногда документальные фильмы, могут тоже рассказывать историю.

В отличие от художественной литературы, которая, как правило, рассказывает о ситуациях и событиях, которые полностью вымышленные, кино всегда ближе к жизни.

Ссылки

[www.kinozapiski.ru/data/home/articles/attache/335.pdf Феномен киноповести. Борис Любимов]

Отрывок, характеризующий Киноповесть

Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.