Кин, Виктор Павлович
| Виктор Кин | |
 1930-е годы | |
| Имя при рождении: |
Виктор Павлович Суровикин |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
прозаик |
| Язык произведений: |
русский |
| [lib.ru/RUSSLIT/KIN_W/ Произведения на сайте Lib.ru] | |
Виктор Павлович Кин (настоящая фамилия Суровикин, 1903—1938?) — русский советский писатель.
Биография
Родился в семье железнодорожного машиниста. Отец — Павел Ильич, мать — Александра Ивановна. Ранние годы прошли в городе Борисоглебск на Тамбовщине. Начал писать ещё гимназистом — эпиграммы, фельетоны для своего рукописного журнала «Бедлам».
После Октябрьской революции активно участвовал в революционных событиях, был в большевистском подполье, работал в местной газете «Коммунист». В 1918 году стал комсомольцем, в 1920 — членом партии. Летом 1920 года добровольно отправился на польский фронт, вернувшись в Борисоглебск, участвовал в борьбе с бандами Антонова. В конце 1921 был послан для подпольной партийной работы на Дальний Восток.
В 1923 был партработником и журналистом в Свердловске, с 1924 — в Москве, где с 1925 выступал как фельетонист в «Комсомольской правде» и «Правде». В 1928—1930 учился на литературном отделении Института Красной Профессуры.
Известность принес Кину роман «По ту сторону» (1928), основанный на его дальневосточном опыте. В июне 1931 как корреспондент ТАСС он был командирован в Рим, а затем в 1933 в Париж. Вернулся на родину в апреле 1936, в 1937 стал редактором пропагандистского журнала «Le Journal de Moscou», выходившего в Москве.
3 ноября 1937 арестован как «враг народа». Во многих справочниках годом смерти указан 1937, однако приговор Кину подписан 21 апреля 1938[1]. Роман из времен первой мировой войны «Лилль», написанный лишь на три четверти, а также незаконченная повесть из жизни журналистов, написанные во время работы за рубежом, были конфискованы НКВД в 1937, равно как и весь архив писателя. Реабилитирован в 1956.
Жена — критик-итальянист Цецилия Кин (1905—1992).
С 1956 роман «По ту сторону» несколько раз переиздавался и инсценировался (1 постановка — С.Карташев, «Наша молодость» — шла во МХАТе в середине 1930-х; В.Гольдфельд, «Когда горит сердце» — 1957; в 1958 — экранизация по сценарию В.Симукова и Ц.Кин).
Сочинения
- Рассказы Васьки Зыбина, 1925
- По ту сторону, 1928
- Незаконченный роман о журналистах // «Новый мир», 1959, № 1
- Лилль. Из незаконченного романа… // «Новый мир», 1963, № 1
Издания
- Избранное, 1965
Напишите отзыв о статье "Кин, Виктор Павлович"
Литература
- Л. Славин, «Портреты и записки», 1965
- Всегда по эту сторону. Воспоминания о Викторе Кине, 1966
- М. Чарный, «Ушедшие годы», 1967
Источники
- Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>
Примечания
- ↑ [www.memo.ru/history/arkiv/OP-010B.htm Электронный архив Мемориала]
Ссылки
- Кин, Виктор Павлович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke3/ke3-5163.htm Кин, Виктор Павлович] // Краткая литературная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1962—1978.
- [www.hrono.info/biograf/kin.html Краткая биография]
- [www.communa.ru/blog/viktors/index.php?PAGEN_1=2&print=Y «Он был романтиком по натуре…»] (Виктор Силин)
Отрывок, характеризующий Кин, Виктор Павлович
Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
