Кипарис нутканский
Поделись знанием:
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.
Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…
В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
| Кипарис нутканский | |||||||||||||||||||
 | |||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||
|
Cupressus nootkatensis D.Don (1824) | |||||||||||||||||||
| Синонимы | |||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||
| Охранный статус | |||||||||||||||||||
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение Вызывающие наименьшие опасенияIUCN 2.3 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/44029 44029 ] | |||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||
Кипарис нутканский (лат. Cupressus nootkatensis[1][2]) — медленнорастущее хвойное вечнозелёное дерево, встречающееся на тихоокеанском побережье Северной Америки, от Аляски до Калифорнии. Вид семейства Кипарисовые (Cupressaceae).
Ввиду трудностей с классификацией данного вида в современной литературе встречаются несколько различных названий этого вида, среди которых (помимо Кипариса нутканского (Cupressus nootkatensis)) Каллитропсис нутканский (Callitropsis nootkatensis), Кипарисовик нутканский (Chamaecyparis nootkatensis)[3][4] и Xanthocyparis nootkatensis[5]. Отнесение вида к роду Кипарис (Cupressus), хотя и не лишенное оснований, вполне возможно, не является окончательным.
Содержание
Синонимы
Помимо научных имеет в англоязычных изданиях множество неофициальных наименований: Nootka Cypress [6], Yellow Cypress, Alaska Cypress. Хотя Каллитропсис нутканский и не является кедром, его также часто называют: "Nootka Cedar", "Yellow Cedar", "Alaska Cedar", "Alaska Yellow Cedar"[7][8], калькированные наименования появились и в русскоязычных изданиях и интернете[9].
Ареал
Северная Америка вдоль Тихоокеанского побережья.
Описание
Достигает высоты 30—40 метров. Крона узкокеглевидная, сучья плотно раскидистые, свисающие. Ствол до 2 метров толщиной.
Кора коричневато-серая, отслаивается крупными пластинками.
Хвоя тёмно-зелёная, обладает неприятным запахом при растирании.
Плоскостные листья длиной 1,5—3 мм, шириной 1—1,5 мм, от узкоромбических до ланцетных, на спинке килеватые, на верхушке внезапно заостренные. Боковые листья почти вдвое крупнее.
Мужские цветки жёлтые.
Шишки шаровидные, в диаметре 10—12 мм, пурпурно-коричневые, созревают на второй год. Семена без смоляных железок.
В культуре
В Западную Европу интродуцирован в 1850 году.
Растёт медленно (в Ростове-на-Дону в возрасте 35 лет имел высоту 7 метров, диаметр ствола 16 см), теневынослив, довольно морозостоек (более, чем Кипарисовик Лавсона). Вполне морозостоек на Украине. Нуждается в высокой влажности воздуха.
Районы возможного использования: юго-запад Прибалтики, Калининградская область, Западная Белоруссия, Украина, южная часть лесостепи и степи (на влажных участках или при поливе) европейской части РСФСР, в Крыму и на Кавказе до среднегорной части.
Максимальная продолжительность жизни 500—600 лет[3].
Декоративные формы
- 'Glauca'. Крона узкоконическая. Растение впервые было получено из семян[3]. Высота 15—20 м, диаметр кроны 5—6 м. Кора коричневато-серая. Хвоя чешуйчатая, колючая, голубовато-зелёная. Годовой прирост в высоту 25—30 см, в ширину 15 см. Растет относительно медленно[10]. Плодоносит маловсхожими семенами, поэтому чаще всего размножается черенками[3]. Светолюбива, но может выносить небольшое затенение. К почвам нетребовательна, но не переносит сухих и известковых почв. В средней полосе России морозостойка, но в суровые зимы может подмерзать[10]. От вида отличается более мощными, толстыми, часто тяжело свешивающимися ветвями. Иголки яркие, голубовато-зелёные. Отличается обильным плодоношением. Известна с 1858 года[11]. Встречается в Прибалтике (Рига), на Украине (Весёло-Боковеньковский парк, Киев, Мелитополь, Устимовский парк), на Южном берегу Крыма (Никитский ботанический сад) и на Черноморском побережье Кавказа (Сочи, Адлер). Применяется на западе Прибалтики, в Западной Белоруссии, Юго-Западной и Закарпатской Украине, Крыму (более влажные места)[3].
- 'Pendula'. Плакучая форма. Ствол прямой, высотой до 15 метров. Макушка свисающая. Сучья далеко отстоящие друг от друга, косо поникающие. Ветви вертикальные, но концы их поникшие. Хвоя тёмно-зелёная, мелкая, блестящая. Засухоустойчива, дымостойка. Мало повреждается насекомыми. По сообщению Ден Оудена, возникла в 1884 году в Наарден (Голландия). Одна из лучших плакучих форм хвойных растений. Размножают прививкой, черенками[10].
- 'Аurea' (lutea). Внешность, как у вида, но высота до 5 м. Веточки и листья светло-жёлтые, позднее светло-зелёные. Известна с 1891 года.
- 'Аureovariegata'. Как и предыдущая форма; молодые побеги жёлто-пёстрые. Известна с 1875 года.
- 'Сolumnaris'. Форма строго колоннообразная. Сучья горизонтально отстоящие. Ветви и веточки свешивающиеся, сильно плодоносящие. Листья тёмно-зелёные. Обнаружена до 1909 года.
- 'Сompacta'. Карликовая форма, приземистая, плотно кустистая, высотой до 1 метра. Ветви малочисленные, 5—10 см длиной, прямые. Иголки сжатые, тонкие, мелкие, светло-зелёные. Известна с 1873 года.
- 'Реndula Variegata'. Как и обычная форма «Реndula», но интенсивно бело-пёстрая.
- 'Variegata'. Похожа на вид, но слабее. Веточки, с белым отливом. Листья голубовато-зеленые. Известна с 1873 года.
- 'Viridis'. Форма слабоколоннообразная. Ветви слегка поникшие. Иголки светло-зеленые. Известна с 1867 года[11].
Напишите отзыв о статье "Кипарис нутканский"
Примечания
- ↑ Gadek P. A., Alpers D. L., Heslewood M. M., & Quinn C. J. [www.amjbot.org/cgi/content/abstract/87/7/1044 Relationships within Cupressaceae sensu lato: a combined morphological and molecular approach] // American Journal of Botany. — 2000. — № 87. — С. 1044–1057.
- ↑ Mao K., Hao G., Liu J., Adams R. P. & Milne R. I. [www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/20561210 Diversification and biogeography of Juniperus (Cupressaceae): variable diversification rates and multiple intercontinental dispersals] // New Phytol. — 2010. — № 188(1). — С. 254-272.
- ↑ 1 2 3 4 5 Колесников А.И. Декоративная дендрология. — 2-е, исправ. и доп.. — М.: Лесная промышленность, 1974. — 704 с.
- ↑ Горбунова С. И. [www.vestnik.mstu.edu.ru/v09_5_n25/articles/05_gorbun.pdf Всхожесть семян древесных и кустарниковых растений в условиях Мурманска] // Вестник МГТУ. — 2006. — Т. 9, № 5. — С. 743—746.
- ↑ [www.conifers.org/cu/Cupressus_nootkatensis.php Cupressus nootkatensis] на сайте [www.conifers.org/index.php The Gymnosperm Database]
- ↑ [www.answers.com/topic/nootka-cypress Answer.com. Nootka cypress]
- ↑ [www.our-conifer-garden.com/callitropsis-nootkatensis.htm Callitropsis nootkatensis Conifer]
- ↑ [web.archive.org/web/20110105074234/www.conifercountry.com/conifers/conifer_pics/alaska-cedar.pdf Alaska-cedar / Callitropsis nootkatensis /Also called Alaska yellow cedar or yellow cypress]
- ↑ [world-of-wood.ru/index.php/coniferous-breeds-of-the-usa/96-cedar-alaska.html Породы древесины. Кипарисовик нутканский (Cedar Alaska)]
- ↑ 1 2 3 Фирсов Г. А., Орлова Л. В. [flower.onego.ru/conifer/chamaecy.html Хвойные в Санкт-Петербурге]. — СПб.: Росток, 2008. — 336 с.
- ↑ 1 2 Гepд Kpюссман. [flower.onego.ru/conifer/chamae_g.html Хвойные породы]. — М.: Лесная промышленность, 1986.
Литература
- Gadek, P. A., Alpers, D. L., Heslewood, M. M., & Quinn, C. J. [www.amjbot.org/cgi/content/abstract/87/7/1044 Relationships within Cupressaceae sensu lato: a combined morphological and molecular approach.] // American Journal of Botany. — 2000. — Vol. 87. — P. 1044—1057.
- Farjon, A., Hiep, N. T., Harder, D. K., Loc, P. K., & Averyanov, L. A new genus and species in the Cupressaceae (Coniferales) from northern Vietnam, Xanthocyparis vietnamensis. // Novon. — 2002. — № 12. — P. 179—189.
- Little, D. P., Schwarzbach, A. E., Adams, R. P. & Hsieh, Chang-Fu. [www.amjbot.org/cgi/content/abstract/91/11/1872 The circumscription and phylogenetic relationships of Callitropsis and the newly described genus Xanthocyparis (Cupressaceae).] // American Journal of Botany. — 2004. — Vol. 91, № 11. — P. 1872—1881.
- Mill, R. R. and Farjon, A. Proposal to conserve the name Xanthocyparis against Callitropsis Oerst. (Cupressaceeae). // Taxon. — 2006. — Vol. 55, № 1. — P. 229—231.
Ссылки
Отрывок, характеризующий Кипарис нутканский
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.
Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…
В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
