Кипр в древнегреческой мифологии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск


Введение

Топонимы

  • Касион. Гора на Кипре. Когда Афродита пряталась там от богов, её местопребывание раскрыла старуха, которую Афродита превратила в камень[1].
  • Кипр. Остров.[2] Микенское проникновение на Кипр относится к 14-12 вв., усиливается на рубеже 13-12 вв.[3]. В микенских текстах есть слово ku-pi-ri-jo (личное имя Киприй[4], или, по другому толкованию, обозначение купца с Кипра[5]). Археологи указывают на наличие ахейских поселениях на Кипре в 11 в. до н. э.[6]. В надписи Асархаддона перечислены имена 10 греческих царей Кипра[7].
  • Пафос. Город на Кипре.[8] Там древнейшее святилище Афродиты, воздвигнутое Аэрией[9]. Должность жреца святилища была весьма почетна[10]. Около него вышла на берег Афродита, рождённая из пены. «Зимой и весной у берегов Кипра от прибоя волн из продуктов разложения водорослей и морских животных образуется огромное количество пены, особенно у города Пафоса»[11].
  • Саламин. Город на Кипре[12]. Там в храме почитались Диомед, Агравла и Афина. В месяце афродисионе там совершали жертвоприношение человека, которого заставляли трижды обежать вокруг алтаря и убивали ударом копья в рот[13].

Список персонажей

  • Адонис.
  • Алфесибея (нимфа).[14] Мать Адониса от Феникса (согласно Гесиоду)[15]. en:Alphesiboea
  • Амафунт. Царь, сын Аэрии. Основал храм Афродиты Амафунтской[9].
  • Анаксарета. Девушка с Кипра. Отвергла влюбленного в неё Ифиса, который покончил с собой. Анаксарета увидела его тело и превратилась в камень. Её статуя была в Саламине (Кипр)[16]. См. en:Anaxarete
  • Астерия. Дочь Тевкра и Евны[17].
  • Аэрия. Кипрский царь, отец Амафунта. Основал храм Афродиты Пафосской[18].
  • Бресия. Дочь Кинира и Метармы. Навлекла на себя гнев Афродиты, сожительствуя с чужими мужьями, окончила жизнь в Египте.[8]
  • Галатея.[19] Жена Пигмалиона. Имя Галатея не упоминается в древних источниках и изобретено в 1762 году в сочинении Руссо «Пигмалион».
  • Гауас. Эпитет Адониса[20].
  • Евкл. (Эвкл.) Пророк с Кипра, Павсаний читал его пророчества. Жил раньше Бакида, предсказал рождение Гомера и поход персов на Элладу[21].
  • Евна. (Эвна.) Дочь кипрского царя, жена Тевкра, мать Астерии[17].
  • Иасон (Иас[22]) Владел Кипром. Отец критянина Дметора[23].
  • Ипполита. Кормилица Смирны, которая содействовала её связи с отцом[24].
  • Ифис[25] С Кипра, влюблен в Анаксарету. Повесился у двери возлюбленной[26].
  • Кенхреида. По версии, жена Кинира, царя ассирийцев, и мать Смирны. Говорила, что её дочери красивее Афродиты[27].
  • Кинир.
  • Кипр. Сирия родила от него Афродиту-Астарту[28].
  • Лаогора. Дочь Кинира и Метармы. Навлекла на себя гнев Афродиты, сожительствуя с чужими мужьями, окончила жизнь в Египте.[8]
  • Лаодика.[29] С Кипра. Дочь Агапенора. Послала в дар Афине Алее в Тегею пеплос с надписью. Основала храм Афродиты Пафосской в Тегее.[30].
  • Лапет. Вождь киприотов, участник индийского похода Диониса[31]. Его именем назван город.
  • Ледр. С Кипра, участник индийского похода Диониса[32].
  • Мефарма. (Метарма.) Дочь Пигмалиона. Жена Кинира, мать Адониса[8]
  • Мигдалион. Отец капитана корабля, который Кинир послал против Трои.[33]
  • Мирра (мифология).
  • Оксипор. Сын Кинира и Метармы.[8]
  • Орседика. Дочь Кинира и Метарма. Навлекла на себя гнев Афродиты, сожительствуя с чужими мужьями, окончила жизнь в Египте.[8]
  • Пафа. По версии, родила от Аполлона Кинира[34].
  • Пафос (мифология).
  • Пигмалион.
  • Пиравст. Дракон с Кипра, жил в огне. en:Pyrausta
  • Праксандр. Из Ферапны в Лаконике. Участник Троянской войны, после неё поселился на Кипре[35].
  • Пропетиды.
  • Смирна. См. Мирра.
  • Фамир. Киликиец, занес на Кипр искусство гаруспиков[36].
  • Эриманф.[37]. Сын Аполлона. Ослеп, когда увидел купающуюся Афродиту. В отместку Аполлон превратился в кабана и убил Адониса[38]. По Птолемею Гефестиону, подглядел купание Афродиты и превратился в кабана, убившего Адониса[39]. См. Эриманфский вепрь.
  • Эфесибея. Мать Адониса от Феникса. См. Алфесибея. en:Aephesiboea
  • Эхелай. Воин с Кипра, участник индийского похода. Убит Морреем[40].

Легендарные персонажи:

  • Аркеофонт. Сын Миннирида, из Саламина на Кипре. Богатый финикиец. Был влюблен в Арсиною, дочь царя Никокреонта, но ему отказали в сватовстве. Покончил с собой[41].
  • Арсиноя. Дочь царя Саламина на Кипре Никокреонта. В неё влюбился Аркеофонт, но отец отказал ему в сватовстве. Когда Аркеофонт покончил с собой, Арсиноя выглянула из окна взглянуть на его похороны, и Афродита превратила её в камень[41].
  • Миннирид. Отец Аркеофонта с Кипра[42].
  • Никокреонт. Царь Саламина на Кипре, потомок Тевкра. Отец Арсинои, к которой сватался финикиец Аркеофонт, но царь отказал ему[43]. Царствовал в конце 4 в. до н. э.
  • Фемисто. С Кипра, мать Гомера[44].

Керасты

  • Керасты (en:Cerastes). Легендарные персонажи[45]. Имели рога на лбу[46]. «Рогатые кентавры». Рождены от семени Зевса, извергнутого на почву Кипра от любви к Афродите[47].

Список:

  • Амфифемид (Амфитемис). Рогатый кентавр, участник индийского похода Диониса[48].
  • Гленей. Рогатый кентавр, участник индийского похода[49].
  • Еврибий (Эврибиос). Рогатый кентавр, участник индийского похода Диониса[50].
  • Кетей. Рогатый кентавр, участник индийского похода Диониса[50].
  • Номион (Номейон). Рогатый кентавр, участник индийского похода Диониса[51].
  • Ортаон. Рогатый кентавр, участник индийского похода[52].
  • Петрей. Рогатый кентавр, участник индийского похода Диониса[53].
  • Рифон. Рогатый кентавр, участник индийского похода[53].
  • Спаргей. Рогатый кентавр, участник индийского похода[49].
  • Фавн. Рогатый кентавр, участник индийского похода Диониса[48].
  • Фанес. Рогатый кентавр, участник индийского похода Диониса[51].
  • Эсак (Айсакос). Рогатый кентавр, участник индийского похода Диониса[52].

См. также

Напишите отзыв о статье "Кипр в древнегреческой мифологии"

Примечания

  1. ↑ Ликофрон. Александра 826 и комм.
  2. ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека II 5, 11 далее
  3. ↑ Борухович В. Г. Ахейская колонизация Кипра // Проблемы античной государственности. Л., 1982. С.4
  4. ↑ Молчанов А. А., Нерознак В. П., Шарыпкин С. Я. Памятники древнейшей греческой письменности. М., 1988. С.54
  5. ↑ Предметно-понятийный словарь греческого языка. Микенский период. Л., 1986. С.115
  6. ↑ Блаватская Т. В. Черты истории государственности Эллады. СПб, 2003. С.81
  7. ↑ Яйленко В. П. Архаическая Греция и Ближний Восток. М., 1990. С.185
  8. ↑ 1 2 3 4 5 6 Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека III 14, 3
  9. ↑ 1 2 Тацит. Анналы III 62
  10. ↑ Плутарх. Катон 35
  11. ↑ Примечания Г. А. Тароняна в кн. Плиний Старший. Об искусстве. М., 1994. С.841
  12. ↑ См. Борухович В. Г. Ахейская колонизация Кипра // Проблемы античной государственности. Л., 1982. С.14сл.
  13. ↑ Порфирий. О воздержании II 54 // Клейн Л. С. Анатомия «Илиады». СПб, 1998. С.320
  14. ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.1. С.62; Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.1. С.86
  15. ↑ Гесиод. Перечень женщин, фр.139 М.-У.; Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека III 14, 4
  16. ↑ Овидий. Метаморфозы XIV 696—760
  17. ↑ 1 2 Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.3. С.375
  18. ↑ Тацит. Анналы III 62, История II 3
  19. ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.1. С.262
  20. ↑ Ликофрон. Александра 831
  21. ↑ Павсаний. Описание Эллады X 12, 11; 14, 6; 24, 3
  22. ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.2. С.163
  23. ↑ Гомер. Одиссея XVII 443
  24. ↑ Антонин Либерал. Метаморфозы 34, 2
  25. ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.2. С.179
  26. ↑ Овидий. Метаморфозы XIV 696—758
  27. ↑ Овидий. Метаморфозы X 435; Гигин. Мифы 58
  28. ↑ Цицерон. О природе богов III 59
  29. ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.2. С.239
  30. ↑ Павсаний. Описание Эллады VIII 5, 3; 53, 7
  31. ↑ Нонн. Деяния Диониса XIII 431, 448
  32. ↑ Нонн. Деяния Диониса XIII 430
  33. ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека Э III 9
  34. ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.1. С.336
  35. ↑ Ликофрон. Александра 586 и комм.
  36. ↑ Тацит. История II 3
  37. ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.666
  38. ↑ Из «Библиотеки» Фотия // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.618
  39. ↑ Комментарий Д. О. Торшилова в кн. Гигин. Мифы. СПб, 2000. С.194
  40. ↑ Нонн. Деяния Диониса XXXII 199
  41. ↑ 1 2 Антонин Либерал. Метаморфозы 39
  42. ↑ Антонин Либерал. Метаморфозы 39, 1
  43. ↑ Антонин Либерал. Метаморфозы 39, 1-2
  44. ↑ Павсаний. Описание Эллады X 24, 3
  45. ↑ См. Цец. Комментарий к «Александре» Ликофрона 447.
  46. ↑ Овидий. Метаморфозы X 223
  47. ↑ Нонн. Деяния Диониса V 611—615; XIV 193—202; XXXII 71
  48. ↑ 1 2 Нонн. Деяния Диониса XIV 191
  49. ↑ 1 2 Нонн. Деяния Диониса XIV 187
  50. ↑ 1 2 Нонн. Деяния Диониса XIV 188
  51. ↑ 1 2 Нонн. Деяния Диониса XIV 192
  52. ↑ 1 2 Нонн. Деяния Диониса XIV 190
  53. ↑ 1 2 Нонн. Деяния Диониса XIV 189

Отрывок, характеризующий Кипр в древнегреческой мифологии

Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Кипр_в_древнегреческой_мифологии&oldid=75902082»