Кириния (горы)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Кирения (горный хребет)»)
Перейти к: навигация, поиск
Кириния (горы)Кириния (горы)

</tt> </tt> </tt> </tt> </tt> </tt>

Кириния
греч. Κερύνεια, тур. Beşparmak
35°17′30″ с. ш. 33°20′00″ в. д. / 35.29167° с. ш. 33.33333° в. д. / 35.29167; 33.33333 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=35.29167&mlon=33.33333&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 35°17′30″ с. ш. 33°20′00″ в. д. / 35.29167° с. ш. 33.33333° в. д. / 35.29167; 33.33333 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=35.29167&mlon=33.33333&zoom=9 (O)] (Я)
СтраныКипр Кипр
Северный Кипр Северный Кипр
Длина160 км
Ширина30 км
Высочайшая вершинаКипарисовунон
Высшая точка1024 м
Кириния

Кири́ния[1] (греч. Κερύνεια), или БешпармакК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3160 дней] (тур. Beşparmak) — горы на острове Кипр.

Кириния представляет собой горную цепь, вытянувшуюся вдоль северного побережья острова. Геологически горы сложены известняком, частично — мрамором. Высшая точка — гора Кипарисовунон (1024 м). Восточная часть более широкая (25-30 км), западная уже (около 15 км), но выше. Восточным продолжением гор являются горы Карпас, расположенные на полуострове Карпас.[2] Западная часть хребта называется по имени невысокой (740 м) горы Пентадактилос (греч. Πενταδάκτυλος), что в переводе означает «пять пальцев». Интересно, что турецкий вариант, Бешпармак-Даглари (тур. Beşparmak Dağları), обозначает «горы пяти пальцев».[3] У подножья гор на побережье расположен город Кириния или Гирне, считающийся туристической столицей Северного Кипра.

Территорию горного хребта контролирует Турецкая республика Северного Кипра.

На склонах и вершинах хребта расположены руины античных строений, а также средневековые замки (Замок Святого Илариона, Буффавенто, Кантара).



Галерея

Напишите отзыв о статье "Кириния (горы)"

Примечания

  1. Страны восточного Средиземноморья, Ирак // Атлас мира / сост. и подгот. к изд. ПКО «Картография» в 1999 г. ; отв. ред.: Т. Г. Новикова, Т. М. Воробьёва. — 3-е изд., стер., отпеч. в 2002 г. с диапоз. 1999 г. — М. : Роскартография, 2002. — С. 176—177. — ISBN 5-85120-055-3.</span>
  2. [www.north-cyprus.ru/cyprus/geography.asp Северный Кипр. География]
  3. [www.countries.ru/?pid=840 Туристические маршруты Кипра]
  4. </ol>


Отрывок, характеризующий Кириния (горы)

Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.