Кириллица в Юникоде
Поделись знанием:
Для корректного отображения ряда редких символов на вашем компьютере должны быть установлены соответствующие шрифты.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.
Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.
Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.
Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.
В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.
Начиная с версии Юникода 5.1 для кириллицы выделено четыре раздела:
| название | диапазон кодов (hex) | версия Юникода | ||
|---|---|---|---|---|
| Cyrillic | кириллица | 0400 | 04FF | 1.1 |
| Cyrillic Supplement | кириллица (приложение) | 0500 | 052F | 3.2 |
| Cyrillic Extended-A | кириллица (расширение A) | 2DE0 | 2DFF | 5.1 |
| Cyrillic Extended-B | кириллица (расширение B) | A640 | A69F | 5.1 |
Эти 4 раздела занимают в кодовом пространстве Юникода 432 позиции, из которых 15 пока свободны (не определены). Кроме того, в нижеприведённую большую таблицу включены 3 символа, не входящие в эти 4 раздела (см. «Разное»).
Символы можно разделить на 6 групп:
- U+0400 — U+045F — буквы славянских алфавитов из кодировки ISO 8859-5, но перемещённые вверх на 864 позиции (36016).
- U+0460 — U+0489 — исторические буквы и символы из старославянского (церковнославянского) алфавита.
- U+048A — U+052F — дополнительные буквы для разных языков, использующих кириллицу.
- U+2DE0 — U+2DFF — церковнославянские буквотитлы.
- U+A640 — U+A67F — дополнительные буквы и символы для церковнославянского языка.
- U+A680 — U+A69F — дополнительные буквы для старой абхазской орфографии.
Содержание
- 1 Проблемы и особенности использования
- 2 Символы кириллицы в версии Юникода 6.0
- 2.1 Основной русский алфавит
- 2.2 Дополнительные знаки для современных славянских языков
- 2.3 Исторические буквы
- 2.4 Исторические диакритические и иные знаки
- 2.5 Дополнительные буквы для неславянских языков
- 2.6 Дополнительные буквы для нивхского языка
- 2.7 Буквы старой письменности языка коми
- 2.8 Дополнительные буквы для неславянских языков (2)
- 2.9 Буквы старой письменности мокшанского языка
- 2.10 Буквы для курдского языка
- 2.11 Буква для алеутского языка
- 2.12 Буквы чувашского алфавита Яковлева
- 2.13 Буква для абхазского языка
- 2.14 Буква для азербайджанского языка
- 2.15 Разное
- 2.16 Церковнославянские буквотитла
- 2.17 Буквы старой кириллицы
- 2.18 Разные символы церковнославянского письма
- 2.19 Буквы старой абхазской орфографии
- 2.20 Дополнительный церковнославянский символ
- 3 См. также
- 4 Примечания
- 5 Ссылки
Проблемы и особенности использования
- Недостаточное количество кириллических шрифтов, поддерживающих полный набор кириллических символов стандарта 6.1.
- Не регламентируется использование одновременно современных и исторических начертаний в одном тексте. К примеру, несмотря на присутствующую возможность указания варианта начертания символов (variation selectors), для кириллических символов используемые варианты стандартом не определены.
- Не реализована возможность использования надстрочных символов, простирающихся над несколькими буквами, что требуется в церковнославянском языке.
- Существует неоднозначность по отношению к кодированию некоторых букв: например, «Й» может быть закодирована как единый символ U+0419 либо как комбинация «И» U+0418 и диакритического знака U+0306. Для приведения таких символов текста к единообразию стандарт определяет формы нормализации текста.
- Для части букв некоторых языков с алфавитом на основе кириллицы не существует отдельных монолитных знаков, только диакритические комбинации, например, р̆, а̄.
- Для указания ударения следует использовать акут (U+0301) после соответствующего символа (ы́ э́ ю́ я́).
- Наличие разных начертаний одних и тех же букв в разных языках иногда приводит к некорректному виду текста: например русский и сербский языки используют разное начертание курсивных букв, например п и т в сербском выглядят как и и ш.
Символы кириллицы в версии Юникода 6.0
В нижеприведённой таблице строчные буквы упорядочены в порядке возрастания их юникодовских номеров (за исключением Ё, поставленной на своём алфавитном месте, и украинской Ґ, перемещённой в конец блока дополнительных знаков для современных славянских языков). Прописные буквы стоят непосредственно перед соответствующими строчными буквами.
Колонка «КР» означает «каноническое разложение» — если ячейка в этом столбце не пуста, то символ можно представить в виде сочетания базового символа и диакритического знака.
Колонка «ВЮ» означает версию Юникода, в которой впервые появился данный символ (самой ранней версией считается 1.1, а не 1.0)[1].
Английские названия символов, написанные заглавными буквами (колонка «название») являются частью стандарта Юникода. Названия на других языках, включая русский и прочие языки на кириллической основе, в стандарте Юникода не прописаны. При этом для многих символов официальных названий на русском языке нет, а некоторые другие символы имеют разные названия в разных кириллических языках (например, «Ъ» в русском алфавите называется «Твёрдый знак», в церковнославянском — «Еръ», а в болгарском — «Ер голям»).
Всего в таблицу включено 420 символов.
| код | символ | название | КР | ВЮ | комментарий |
|---|---|---|---|---|---|
Основной русский алфавит | |||||
| 0410 | А | CYRILLIC CAPITAL LETTER A | 1.1 | ||
| 0430 | а | CYRILLIC SMALL LETTER A | 1.1 | ||
| 0411 | Б | CYRILLIC CAPITAL LETTER BE | 1.1 | ||
| 0431 | б | CYRILLIC SMALL LETTER BE | 1.1 | ||
| 0412 | В | CYRILLIC CAPITAL LETTER VE | 1.1 | ||
| 0432 | в | CYRILLIC SMALL LETTER VE | 1.1 | ||
| 0413 | Г | CYRILLIC CAPITAL LETTER GHE | 1.1 | ||
| 0433 | г | CYRILLIC SMALL LETTER GHE | 1.1 | ||
| 0414 | Д | CYRILLIC CAPITAL LETTER DE | 1.1 | ||
| 0434 | д | CYRILLIC SMALL LETTER DE | 1.1 | ||
| 0415 | Е | CYRILLIC CAPITAL LETTER IE | 1.1 | ||
| 0435 | е | CYRILLIC SMALL LETTER IE | 1.1 | ||
| 0401 | Ё | CYRILLIC CAPITAL LETTER IO | 0415 0308 | 1.1 | |
| 0451 | ё | CYRILLIC SMALL LETTER IO | 0435 0308 | 1.1 | |
| 0416 | Ж | CYRILLIC CAPITAL LETTER ZHE | 1.1 | ||
| 0436 | ж | CYRILLIC SMALL LETTER ZHE | 1.1 | ||
| 0417 | З | CYRILLIC CAPITAL LETTER ZE | 1.1 | ||
| 0437 | з | CYRILLIC SMALL LETTER ZE | 1.1 | ||
| 0418 | И | CYRILLIC CAPITAL LETTER I | 1.1 | ||
| 0438 | и | CYRILLIC SMALL LETTER I | 1.1 | ||
| 0419 | Й | CYRILLIC CAPITAL LETTER SHORT I | 0418 0306 | 1.1 | |
| 0439 | й | CYRILLIC SMALL LETTER SHORT I | 0438 0306 | 1.1 | |
| 041A | К | CYRILLIC CAPITAL LETTER KA | 1.1 | ||
| 043A | к | CYRILLIC SMALL LETTER KA | 1.1 | ||
| 041B | Л | CYRILLIC CAPITAL LETTER EL | 1.1 | ||
| 043B | л | CYRILLIC SMALL LETTER EL | 1.1 | ||
| 041C | М | CYRILLIC CAPITAL LETTER EM | 1.1 | ||
| 043C | м | CYRILLIC SMALL LETTER EM | 1.1 | ||
| 041D | Н | CYRILLIC CAPITAL LETTER EN | 1.1 | ||
| 043D | н | CYRILLIC SMALL LETTER EN | 1.1 | ||
| 041E | О | CYRILLIC CAPITAL LETTER O | 1.1 | ||
| 043E | о | CYRILLIC SMALL LETTER O | 1.1 | ||
| 041F | П | CYRILLIC CAPITAL LETTER PE | 1.1 | ||
| 043F | п | CYRILLIC SMALL LETTER PE | 1.1 | ||
| 0420 | Р | CYRILLIC CAPITAL LETTER ER | 1.1 | ||
| 0440 | р | CYRILLIC SMALL LETTER ER | 1.1 | ||
| 0421 | С | CYRILLIC CAPITAL LETTER ES | 1.1 | ||
| 0441 | с | CYRILLIC SMALL LETTER ES | 1.1 | ||
| 0422 | Т | CYRILLIC CAPITAL LETTER TE | 1.1 | ||
| 0442 | т | CYRILLIC SMALL LETTER TE | 1.1 | ||
| 0423 | У | CYRILLIC CAPITAL LETTER U | 1.1 | до версии 5.1 было совмещено с гаммаобразным вариантом буквы «ук» (ц.-сл.) | |
| 0443 | у | CYRILLIC SMALL LETTER U | 1.1 | ||
| 0424 | Ф | CYRILLIC CAPITAL LETTER EF | 1.1 | ||
| 0444 | ф | CYRILLIC SMALL LETTER EF | 1.1 | ||
| 0425 | Х | CYRILLIC CAPITAL LETTER HA | 1.1 | ||
| 0445 | х | CYRILLIC SMALL LETTER HA | 1.1 | ||
| 0426 | Ц | CYRILLIC CAPITAL LETTER TSE | 1.1 | ||
| 0446 | ц | CYRILLIC SMALL LETTER TSE | 1.1 | ||
| 0427 | Ч | CYRILLIC CAPITAL LETTER CHE | 1.1 | ||
| 0447 | ч | CYRILLIC SMALL LETTER CHE | 1.1 | ||
| 0428 | Ш | CYRILLIC CAPITAL LETTER SHA | 1.1 | ||
| 0448 | ш | CYRILLIC SMALL LETTER SHA | 1.1 | ||
| 0429 | Щ | CYRILLIC CAPITAL LETTER SHCHA | 1.1 | ||
| 0449 | щ | CYRILLIC SMALL LETTER SHCHA | 1.1 | ||
| 042A | Ъ | CYRILLIC CAPITAL LETTER HARD SIGN | 1.1 | ||
| 044A | ъ | CYRILLIC SMALL LETTER HARD SIGN | 1.1 | ||
| 042B | Ы | CYRILLIC CAPITAL LETTER YERU | 1.1 | ||
| 044B | ы | CYRILLIC SMALL LETTER YERU | 1.1 | ||
| 042C | Ь | CYRILLIC CAPITAL LETTER SOFT SIGN | 1.1 | ||
| 044C | ь | CYRILLIC SMALL LETTER SOFT SIGN | 1.1 | ||
| 042D | Э | CYRILLIC CAPITAL LETTER E | 1.1 | ||
| 044D | э | CYRILLIC SMALL LETTER E | 1.1 | ||
| 042E | Ю | CYRILLIC CAPITAL LETTER YU | 1.1 | ||
| 044E | ю | CYRILLIC SMALL LETTER YU | 1.1 | ||
| 042F | Я | CYRILLIC CAPITAL LETTER YA | 1.1 | до версии 5.1 было совмещено с церковнославянской буквой Ꙗ (а йотированная) | |
| 044F | я | CYRILLIC SMALL LETTER YA | 1.1 | ||
Дополнительные знаки для современных славянских языков | |||||
| 0400 | Ѐ | CYRILLIC CAPITAL LETTER IE WITH GRAVE | 0415 0300 | 3.0 | македонский |
| 0450 | ѐ | CYRILLIC SMALL LETTER IE WITH GRAVE | 0435 0300 | 3.0 | |
| 0402 | Ђ | CYRILLIC CAPITAL LETTER DJE (Serbocroatian) | 1.1 | сербский | |
| 0452 | ђ | CYRILLIC SMALL LETTER DJE (Serbocroatian) | 1.1 | ||
| 0403 | Ѓ | CYRILLIC CAPITAL LETTER GJE | 0413 0301 | 1.1 | македонский |
| 0453 | ѓ | CYRILLIC SMALL LETTER GJE | 0433 0301 | 1.1 | |
| 0404 | Є | CYRILLIC CAPITAL LETTER UKRAINIAN IE | 1.1 | украинский; церковнославянский (вариант буквы «есть») | |
| 0454 | є | CYRILLIC SMALL LETTER UKRAINIAN IE | 1.1 | ||
| 0405 | Ѕ | CYRILLIC CAPITAL LETTER DZE | 1.1 | церковнославянская буква «зело»; также македонский | |
| 0455 | ѕ | CYRILLIC SMALL LETTER DZE | 1.1 | ||
| 0406 | І | CYRILLIC CAPITAL LETTER BYELORUSSIAN-UKRAINIAN I | 1.1 | Дореволюционное русское «и десятеричное»
Языки: украинский, белорусский | |
| 0456 | і | CYRILLIC SMALL LETTER BYELORUSSIAN-UKRAINIAN I | 1.1 | ||
| 0407 | Ї | CYRILLIC CAPITAL LETTER YI (Ukrainian) | 0406 0308 | 1.1 | украинский, церковнославянский |
| 0457 | ї | CYRILLIC SMALL LETTER YI (Ukrainian) | 0456 0308 | 1.1 | |
| 0408 | Ј | CYRILLIC CAPITAL LETTER JE | 1.1 | сербский, македонский, алтайский | |
| 0458 | ј | CYRILLIC SMALL LETTER JE | 1.1 | ||
| 0409 | Љ | CYRILLIC CAPITAL LETTER LJE | 1.1 | сербский, македонский | |
| 0459 | љ | CYRILLIC SMALL LETTER LJE | 1.1 | ||
| 040A | Њ | CYRILLIC CAPITAL LETTER NJE | 1.1 | сербский, македонский | |
| 045A | њ | CYRILLIC SMALL LETTER NJE | 1.1 | ||
| 040B | Ћ | CYRILLIC CAPITAL LETTER TSHE (Serbocroatian) | 1.1 | сербский; также используется как транслитерация глаголической буквы Ⰼ (гервь) | |
| 045B | ћ | CYRILLIC SMALL LETTER TSHE (Serbocroatian) | 1.1 | ||
| 040C | Ќ | CYRILLIC CAPITAL LETTER KJE | 041A 0301 | 1.1 | македонский |
| 045C | ќ | CYRILLIC SMALL LETTER KJE | 043A 0301 | 1.1 | |
| 040D | Ѝ | CYRILLIC CAPITAL LETTER I WITH GRAVE | 0418 0300 | 3.0 | болгарский, македонский |
| 045D | ѝ | CYRILLIC SMALL LETTER I WITH GRAVE | 0438 0300 | 3.0 | |
| 040E | Ў | CYRILLIC CAPITAL LETTER SHORT U (Byelorussian) | 0423 0306 | 1.1 | «у краткое»: белорусский |
| 045E | ў | CYRILLIC SMALL LETTER SHORT U (Byelorussian) | 0443 0306 | 1.1 | |
| 040F | Џ | CYRILLIC CAPITAL LETTER DZHE | 1.1 | сербский, македонский, абхазский | |
| 045F | џ | CYRILLIC SMALL LETTER DZHE | 1.1 | ||
| 0490 | Ґ | CYRILLIC CAPITAL LETTER GHE WITH UPTURN | 1.1 | украинский, белорусский, русинский | |
| 0491 | ґ | CYRILLIC SMALL LETTER GHE WITH UPTURN | 1.1 | ||
Исторические буквы | |||||
| 0460 | Ѡ | CYRILLIC CAPITAL LETTER OMEGA | 1.1 | омега | |
| 0461 | ѡ | CYRILLIC SMALL LETTER OMEGA | 1.1 | ||
| 0462 | Ѣ | CYRILLIC CAPITAL LETTER YAT | 1.1 | ять | |
| 0463 | ѣ | CYRILLIC SMALL LETTER YAT | 1.1 | ||
| 0464 | Ѥ | CYRILLIC CAPITAL LETTER IOTIFIED E | 1.1 | е йотированное | |
| 0465 | ѥ | CYRILLIC SMALL LETTER IOTIFIED E | 1.1 | ||
| 0466 | Ѧ | CYRILLIC CAPITAL LETTER LITTLE YUS | 1.1 | юс малый | |
| 0467 | ѧ | CYRILLIC SMALL LETTER LITTLE YUS | 1.1 | ||
| 0468 | Ѩ | CYRILLIC CAPITAL LETTER IOTIFIED LITTLE YUS | 1.1 | юс малый йотированный | |
| 0469 | ѩ | CYRILLIC SMALL LETTER IOTIFIED LITTLE YUS | 1.1 | ||
| 046A | Ѫ | CYRILLIC CAPITAL LETTER YUS | 1.1 | юс большой | |
| 046B | ѫ | CYRILLIC SMALL LETTER YUS | 1.1 | ||
| 046C | Ѭ | CYRILLIC CAPITAL LETTER IOTIFIED YUS | 1.1 | юс большой йотированный | |
| 046D | ѭ | CYRILLIC SMALL LETTER IOTIFIED YUS | 1.1 | ||
| 046E | Ѯ | CYRILLIC CAPITAL LETTER KSI | 1.1 | кси | |
| 046F | ѯ | CYRILLIC SMALL LETTER KSI | 1.1 | ||
| 0470 | Ѱ | CYRILLIC CAPITAL LETTER PSI | 1.1 | пси | |
| 0471 | ѱ | CYRILLIC SMALL LETTER PSI | 1.1 | ||
| 0472 | Ѳ | CYRILLIC CAPITAL LETTER FITA | 1.1 | фита | |
| 0473 | ѳ | CYRILLIC SMALL LETTER FITA | 1.1 | ||
| 0474 | Ѵ | CYRILLIC CAPITAL LETTER IZHITSA | 1.1 | ижица | |
| 0475 | ѵ | CYRILLIC SMALL LETTER IZHITSA | 1.1 | ||
| 0476 | Ѷ | CYRILLIC CAPITAL LETTER IZHITSA WITH DOUBLE GRAVE ACCENT | 0474 030F | 1.1 | ижица с кендемой (безударная ижица-гласная, стоящая не в начале слова) |
| 0477 | ѷ | CYRILLIC SMALL LETTER IZHITSA WITH DOUBLE GRAVE ACCENT | 0475 030F | 1.1 | |
| 0478 | Ѹ | CYRILLIC CAPITAL LETTER UK | 1.1 | ук-диграф (оник) | |
| 0479 | ѹ | CYRILLIC SMALL LETTER UK | 1.1 | ||
| 047A | Ѻ | CYRILLIC CAPITAL LETTER ROUND OMEGA | 1.1 | «широкое О», ошибочно названное «круглой омегой» | |
| 047B | ѻ | CYRILLIC SMALL LETTER ROUND OMEGA | 1.1 | ||
| 047C | Ѽ | CYRILLIC CAPITAL LETTER OMEGA WITH TITLO | 1.1 | омега с великим апострофом, ошибочно названная «омега с титлом»; см. статью «омега (кириллица)» | |
| 047D | ѽ | CYRILLIC SMALL LETTER OMEGA WITH TITLO | 1.1 | ||
| 047E | Ѿ | CYRILLIC CAPITAL LETTER OT | 1.1 | ОТ = лигатура «омега+твердо» | |
| 047F | ѿ | CYRILLIC SMALL LETTER OT | 1.1 | ||
| 0480 | Ҁ | CYRILLIC CAPITAL LETTER KOPPA | 1.1 | коппа | |
| 0481 | ҁ | CYRILLIC SMALL LETTER KOPPA | 1.1 | ||
Исторические диакритические и иные знаки | |||||
| 0482 | ҂ | CYRILLIC THOUSANDS SIGN | 1.1 | знак тысяч | |
| 0483 | ҃ | COMBINING CYRILLIC TITLO | 1.1 | титло | |
| 0484 | ҄ | COMBINING CYRILLIC PALATALIZATION | 1.1 | значок палатализации (ст.-сл.) | |
| 0485 | ҅ | COMBINING CYRILLIC DASIA PNEUMATA | 1.1 | густое придыхание | |
| 0486 | ҆ | COMBINING CYRILLIC PSILI PNEUMATA | 1.1 | тонкое придыхание | |
| 0487 | ҇ | COMBINING CYRILLIC POKRYTIE | 5.1 | покрытие (используется с буквотитлами) | |
| 0488 | ҈ | COMBINING CYRILLIC HUNDRED THOUSANDS SIGN | 3.0 | знак сотен тысяч | |
| 0489 | ҉ | COMBINING CYRILLIC MILLIONS SIGN | 3.0 | знак миллионов | |
Дополнительные буквы для неславянских языков | |||||
| 048A | Ҋ | CYRILLIC CAPITAL LETTER SHORT I WITH TAIL | 3.2 | саамский (Кильдинский диалект) | |
| 048B | ҋ | CYRILLIC SMALL LETTER SHORT I WITH TAIL | 3.2 | ||
| 048C | Ҍ | CYRILLIC CAPITAL LETTER SEMISOFT SIGN | 3.0 | «полумягкий знак»: саамский (Кильдинский диалект) | |
| 048D | ҍ | CYRILLIC SMALL LETTER SEMISOFT SIGN | 3.0 | ||
| 048E | Ҏ | CYRILLIC CAPITAL LETTER ER WITH TICK | 3.0 | саамский (Кильдинский диалект) | |
| 048F | ҏ | CYRILLIC SMALL LETTER ER WITH TICK | 3.0 | ||
| 0492 | Ғ | CYRILLIC CAPITAL LETTER GHE WITH STROKE | 1.1 | фрикативное «г» (как в южнорусских диалектах): башкирский, казахский и т. д.: предпочтительнее пересекающая черта, а не как в букве F | |
| 0493 | ғ | CYRILLIC SMALL LETTER GHE WITH STROKE | 1.1 | ||
| 0494 | Ҕ | CYRILLIC CAPITAL LETTER GHE WITH MIDDLE HOOK | 1.1 | абхазский, якутский | |
| 0495 | ҕ | CYRILLIC SMALL LETTER GHE WITH MIDDLE HOOK | 1.1 | ||
| 0496 | Җ | CYRILLIC CAPITAL LETTER ZHE WITH DESCENDER | 1.1 | татарский и др. | |
| 0497 | җ | CYRILLIC SMALL LETTER ZHE WITH DESCENDER | 1.1 | ||
| 0498 | Ҙ | CYRILLIC CAPITAL LETTER ZE WITH DESCENDER | 1.1 | башкирский | |
| 0499 | ҙ | CYRILLIC SMALL LETTER ZE WITH DESCENDER | 1.1 | ||
| 049A | Қ | CYRILLIC CAPITAL LETTER KA WITH DESCENDER | 1.1 | абхазский, таджикский и казахский | |
| 049B | қ | CYRILLIC SMALL LETTER KA WITH DESCENDER | 1.1 | ||
| 049C | Ҝ | CYRILLIC CAPITAL LETTER KA WITH VERTICAL STROKE | 1.1 | применялась в азербайджанском | |
| 049D | ҝ | CYRILLIC SMALL LETTER KA WITH VERTICAL STROKE | 1.1 | ||
| 049E | Ҟ | CYRILLIC CAPITAL LETTER KA WITH STROKE | 1.1 | абхазский | |
| 049F | ҟ | CYRILLIC SMALL LETTER KA WITH STROKE | 1.1 | ||
| 04A0 | Ҡ | CYRILLIC CAPITAL LETTER BASHKIR KA | 1.1 | башкирский | |
| 04A1 | ҡ | CYRILLIC SMALL LETTER BASHKIR KA | 1.1 | ||
| 04A2 | Ң | CYRILLIC CAPITAL LETTER EN WITH DESCENDER | 1.1 | башкирский, казахский и др. | |
| 04A3 | ң | CYRILLIC SMALL LETTER EN WITH DESCENDER | 1.1 | ||
| 04A4 | Ҥ | CYRILLIC CAPITAL LIGATURE EN GHE | 1.1 | лигатура «нг» (неразложимая): алтайский, марийский, чукотский, якутский | |
| 04A5 | ҥ | CYRILLIC SMALL LIGATURE EN GHE | 1.1 | ||
| 04A6 | Ҧ | CYRILLIC CAPITAL LETTER PE WITH MIDDLE HOOK | 1.1 | абхазский | |
| 04A7 | ҧ | CYRILLIC SMALL LETTER PE WITH MIDDLE HOOK | 1.1 | ||
| 04A8 | Ҩ | CYRILLIC CAPITAL LETTER ABKHASIAN HA | 1.1 | абхазский | |
| 04A9 | ҩ | CYRILLIC SMALL LETTER ABKHASIAN HA | 1.1 | ||
| 04AA | Ҫ | CYRILLIC CAPITAL LETTER ES WITH DESCENDER | 1.1 | башкирский, чувашский | |
| 04AB | ҫ | CYRILLIC SMALL LETTER ES WITH DESCENDER | 1.1 | ||
| 04AC | Ҭ | CYRILLIC CAPITAL LETTER TE WITH DESCENDER | 1.1 | абхазский | |
| 04AD | ҭ | CYRILLIC SMALL LETTER TE WITH DESCENDER | 1.1 | ||
| 04AE | Ү | CYRILLIC CAPITAL LETTER STRAIGHT U | 1.1 | «прямое у»: башкирский, казахский, якутский | |
| 04AF | ү | CYRILLIC SMALL LETTER STRAIGHT U | 1.1 | ||
| 04B0 | Ұ | CYRILLIC CAPITAL LETTER STRAIGHT U WITH STROKE | 1.1 | казахский | |
| 04B1 | ұ | CYRILLIC SMALL LETTER STRAIGHT U WITH STROKE | 1.1 | ||
| 04B2 | Ҳ | CYRILLIC CAPITAL LETTER HA WITH DESCENDER | 1.1 | абхазский, таджикский и др. | |
| 04B3 | ҳ | CYRILLIC SMALL LETTER HA WITH DESCENDER | 1.1 | ||
| 04B4 | Ҵ | CYRILLIC CAPITAL LIGATURE TE TSE | 1.1 | лигатура «тц» (неразложимая): абхазский | |
| 04B5 | ҵ | CYRILLIC SMALL LIGATURE TE TSE | 1.1 | ||
| 04B6 | Ҷ | CYRILLIC CAPITAL LETTER CHE WITH DESCENDER | 1.1 | абхазский и таджикский | |
| 04B7 | ҷ | CYRILLIC SMALL LETTER CHE WITH DESCENDER | 1.1 | ||
| 04B8 | Ҹ | CYRILLIC CAPITAL LETTER CHE WITH VERTICAL STROKE | 1.1 | аффриката «дж»: применялась в азербайджанском | |
| 04B9 | ҹ | CYRILLIC SMALL LETTER CHE WITH VERTICAL STROKE | 1.1 | ||
| 04BA | Һ | CYRILLIC CAPITAL LETTER SHHA | 1.1 | образовано от латинского «h», но заглавная и строчная буквы имеют форму перевёрнутого «Ч»: башкирский, казахский, якутский | |
| 04BB | һ | CYRILLIC SMALL LETTER SHHA | 1.1 | ||
| 04BC | Ҽ | CYRILLIC CAPITAL LETTER ABKHASIAN CHE | 1.1 | абхазский | |
| 04BD | ҽ | CYRILLIC SMALL LETTER ABKHASIAN CHE | 1.1 | ||
| 04BE | Ҿ | CYRILLIC CAPITAL LETTER ABKHASIAN CHE WITH DESCENDER | 1.1 | абхазский | |
| 04BF | ҿ | CYRILLIC SMALL LETTER ABKHASIAN CHE WITH DESCENDER | 1.1 | ||
| 04C1 | Ӂ | CYRILLIC CAPITAL LETTER ZHE WITH BREVE | 0416 0306 | 1.1 | аффриката «дж»: применялась в молдавском |
| 04C2 | ӂ | CYRILLIC SMALL LETTER ZHE WITH BREVE | 0436 0306 | 1.1 | |
| 04C3 | Ӄ | CYRILLIC CAPITAL LETTER KA WITH HOOK | 1.1 | хантыйский, чукотский | |
| 04C4 | ӄ | CYRILLIC SMALL LETTER KA WITH HOOK | 1.1 | ||
| 04C5 | Ӆ | CYRILLIC CAPITAL LETTER EL WITH TAIL | 3.2 | саамский (Кильдинский диалект) | |
| 04C6 | ӆ | CYRILLIC SMALL LETTER EL WITH TAIL | 3.2 | ||
| 04C7 | Ӈ | CYRILLIC CAPITAL LETTER EN WITH HOOK | 1.1 | хантыйский, чукотский, ненецкий | |
| 04C8 | ӈ | CYRILLIC SMALL LETTER EN WITH HOOK | 1.1 | ||
| 04C9 | Ӊ | CYRILLIC CAPITAL LETTER EN WITH TAIL | 3.2 | саамский (Кильдинский диалект) | |
| 04CA | ӊ | CYRILLIC SMALL LETTER EN WITH TAIL | 3.2 | ||
| 04CB | Ӌ | CYRILLIC CAPITAL LETTER KHAKASSIAN CHE | 1.1 | хакасский | |
| 04CC | ӌ | CYRILLIC SMALL LETTER KHAKASSIAN CHE | 1.1 | ||
| 04CD | Ӎ | CYRILLIC CAPITAL LETTER EM WITH TAIL | 3.2 | саамский (Кильдинский диалект) | |
| 04CE | ӎ | CYRILLIC SMALL LETTER EM WITH TAIL | 3.2 | ||
| 04C0 | Ӏ | CYRILLIC LETTER PALOCHKA | 1.1 | палочка: диакритический знак или знак придыхания в кавказских языках, практически используется только заглавная форма | |
| 04CF | ӏ | CYRILLIC SMALL LETTER PALOCHKA | 5.0 | ||
| 04D0 | Ӑ | CYRILLIC CAPITAL LETTER A WITH BREVE | 0410 0306 | 1.1 | чувашский |
| 04D1 | ӑ | CYRILLIC SMALL LETTER A WITH BREVE | 0430 0306 | 1.1 | |
| 04D2 | Ӓ | CYRILLIC CAPITAL LETTER A WITH DIAERESIS | 0410 0308 | 1.1 | марийский |
| 04D3 | ӓ | CYRILLIC SMALL LETTER A WITH DIAERESIS | 0430 0308 | 1.1 | |
| 04D4 | Ӕ | CYRILLIC CAPITAL LIGATURE A IE | 1.1 | лигатура «ае» (неразложимая): осетинский | |
| 04D5 | ӕ | CYRILLIC SMALL LIGATURE A IE | 1.1 | ||
| 04D6 | Ӗ | CYRILLIC CAPITAL LETTER IE WITH BREVE | 0415 0306 | 1.1 | чувашский |
| 04D7 | ӗ | CYRILLIC SMALL LETTER IE WITH BREVE | 0435 0306 | 1.1 | |
| 04D8 | Ә | CYRILLIC CAPITAL LETTER SCHWA | 1.1 | азербайджанский, башкирский, татарский и др. | |
| 04D9 | ә | CYRILLIC SMALL LETTER SCHWA | 1.1 | ||
| 04DA | Ӛ | CYRILLIC CAPITAL LETTER SCHWA WITH DIAERESIS | 04D8 0308 | 1.1 | |
| 04DB | ӛ | CYRILLIC SMALL LETTER SCHWA WITH DIAERESIS | 04D9 0308 | 1.1 | |
| 04DC | ӝ | CYRILLIC CAPITAL LETTER ZHE WITH DIAERESIS | 0416 0308 | 1.1 | удмуртский |
| 04DD | ӝ | CYRILLIC SMALL LETTER ZHE WITH DIAERESIS | 0436 0308 | 1.1 | |
| 04DE | Ӟ | CYRILLIC CAPITAL LETTER ZE WITH DIAERESIS | 0417 0308 | 1.1 | удмуртский |
| 04DF | ӟ | CYRILLIC SMALL LETTER ZE WITH DIAERESIS | 0437 0308 | 1.1 | |
| 04E0 | Ӡ | CYRILLIC CAPITAL LETTER ABKHASIAN DZE | 1.1 | абхазский | |
| 04E1 | ӡ | CYRILLIC SMALL LETTER ABKHASIAN DZE | 1.1 | ||
| 04E2 | Ӣ | CYRILLIC CAPITAL LETTER I WITH MACRON | 0418 0304 | 1.1 | таджикский |
| 04E3 | ӣ | CYRILLIC SMALL LETTER I WITH MACRON | 0438 0304 | 1.1 | |
| 04E4 | Ӥ | CYRILLIC CAPITAL LETTER I WITH DIAERESIS | 0418 0308 | 1.1 | удмуртский |
| 04E5 | ӥ | CYRILLIC SMALL LETTER I WITH DIAERESIS | 0438 0308 | 1.1 | |
| 04E6 | Ӧ | CYRILLIC CAPITAL LETTER O WITH DIAERESIS | 041E 0308 | 1.1 | коми, марийский, удмуртский |
| 04E7 | ӧ | CYRILLIC SMALL LETTER O WITH DIAERESIS | 043E 0308 | 1.1 | |
| 04E8 | Ө | CYRILLIC CAPITAL LETTER BARRED O | 1.1 | башкирский, якутский | |
| 04E9 | ө | CYRILLIC SMALL LETTER BARRED O | 1.1 | ||
| 04EA | Ӫ | CYRILLIC CAPITAL LETTER BARRED O WITH DIAERESIS | 04E8 0308 | 1.1 | |
| 04EB | ӫ | CYRILLIC SMALL LETTER BARRED O WITH DIAERESIS | 04E9 0308 | 1.1 | |
| 04EC | Ӭ | CYRILLIC CAPITAL LETTER E WITH DIAERESIS | 042D 0308 | 3.0 | саамский (Кильдинский диалект) |
| 04ED | ӭ | CYRILLIC SMALL LETTER E WITH DIAERESIS | 044D 0308 | 3.0 | |
| 04EE | Ӯ | CYRILLIC CAPITAL LETTER U WITH MACRON | 0423 0304 | 1.1 | таджикский |
| 04EF | ӯ | CYRILLIC SMALL LETTER U WITH MACRON | 0443 0304 | 1.1 | |
| 04F0 | Ӱ | CYRILLIC CAPITAL LETTER U WITH DIAERESIS | 0423 0308 | 1.1 | марийский |
| 04F1 | ӱ | CYRILLIC SMALL LETTER U WITH DIAERESIS | 0443 0308 | 1.1 | |
| 04F2 | Ӳ | CYRILLIC CAPITAL LETTER U WITH DOUBLE ACUTE | 0423 030B | 1.1 | чувашский |
| 04F3 | ӳ | CYRILLIC SMALL LETTER U WITH DOUBLE ACUTE | 0443 030B | 1.1 | |
| 04F4 | Ӵ | CYRILLIC CAPITAL LETTER CHE WITH DIAERESIS | 0427 0308 | 1.1 | удмуртский |
| 04F5 | ӵ | CYRILLIC SMALL LETTER CHE WITH DIAERESIS | 0447 0308 | 1.1 | |
| 04F6 | Ӷ | CYRILLIC CAPITAL LETTER GHE WITH DESCENDER | 4.1 | абхазский, эскимосский | |
| 04F7 | ӷ | CYRILLIC SMALL LETTER GHE WITH DESCENDER | 4.1 | ||
| 04F8 | Ӹ | CYRILLIC CAPITAL LETTER YERU WITH DIAERESIS | 042B 0308 | 1.1 | марийский |
| 04F9 | ӹ | CYRILLIC SMALL LETTER YERU WITH DIAERESIS | 044B 0308 | 1.1 | |
Дополнительные буквы для нивхского языка | |||||
| 04FA | Ӻ | CYRILLIC CAPITAL LETTER GHE WITH STROKE AND HOOK | 5.0 | ||
| 04FB | ӻ | CYRILLIC SMALL LETTER GHE WITH STROKE AND HOOK | 5.0 | ||
| 04FC | Ӽ | CYRILLIC CAPITAL LETTER HA WITH HOOK | 5.0 | ||
| 04FD | ӽ | CYRILLIC SMALL LETTER HA WITH HOOK | 5.0 | ||
| 04FE | Ӿ | CYRILLIC CAPITAL LETTER HA WITH STROKE | 5.0 | ||
| 04FF | ӿ | CYRILLIC SMALL LETTER HA WITH STROKE | 5.0 | ||
Буквы старой письменности языка коми | |||||
| 0500 | Ԁ | CYRILLIC CAPITAL LETTER KOMI DE | 3.2 | ||
| 0501 | ԁ | CYRILLIC SMALL LETTER KOMI DE | 3.2 | ||
| 0502 | Ԃ | CYRILLIC CAPITAL LETTER KOMI DJE | 3.2 | ||
| 0503 | ԃ | CYRILLIC SMALL LETTER KOMI DJE | 3.2 | ||
| 0504 | Ԅ | CYRILLIC CAPITAL LETTER KOMI ZJE | 3.2 | ||
| 0505 | ԅ | CYRILLIC SMALL LETTER KOMI ZJE | 3.2 | ||
| 0506 | Ԇ | CYRILLIC CAPITAL LETTER KOMI DZJE | 3.2 | ||
| 0507 | ԇ | CYRILLIC SMALL LETTER KOMI DZJE | 3.2 | ||
| 0508 | Ԉ | CYRILLIC CAPITAL LETTER KOMI LJE | 3.2 | ||
| 0509 | ԉ | CYRILLIC SMALL LETTER KOMI LJE | 3.2 | ||
| 050A | Ԋ | CYRILLIC CAPITAL LETTER KOMI NJE | 3.2 | ||
| 050B | ԋ | CYRILLIC SMALL LETTER KOMI NJE | 3.2 | ||
| 050C | Ԍ | CYRILLIC CAPITAL LETTER KOMI SJE | 3.2 | ||
| 050D | ԍ | CYRILLIC SMALL LETTER KOMI SJE | 3.2 | ||
| 050E | Ԏ | CYRILLIC CAPITAL LETTER KOMI TJE | 3.2 | ||
| 050F | ԏ | CYRILLIC SMALL LETTER KOMI TJE | 3.2 | ||
Дополнительные буквы для неславянских языков (2) | |||||
| 0510 | Ԑ | CYRILLIC CAPITAL LETTER REVERSED ZE | 5.0 | энецкий, хантыйский | |
| 0511 | ԑ | CYRILLIC SMALL LETTER REVERSED ZE | 5.0 | ||
| 0512 | Ԓ | CYRILLIC CAPITAL LETTER EL WITH HOOK | 5.0 | чукотский, ительменский, хантыйский | |
| 0513 | ԓ | CYRILLIC SMALL LETTER EL WITH HOOK | 5.0 | ||
Буквы старой письменности мокшанского языка | |||||
| 0514 | Ԕ | CYRILLIC CAPITAL LETTER LHA | 5.1 | ||
| 0515 | ԕ | CYRILLIC SMALL LETTER LHA | 5.1 | ||
| 0516 | Ԗ | CYRILLIC CAPITAL LETTER RHA | 5.1 | ||
| 0517 | ԗ | CYRILLIC SMALL LETTER RHA | 5.1 | ||
| 0518 | Ԙ | CYRILLIC CAPITAL LETTER YAE | 5.1 | ||
| 0519 | ԙ | CYRILLIC SMALL LETTER YAE | 5.1 | ||
Буквы для курдского языка | |||||
| 051A | Ԛ | CYRILLIC CAPITAL LETTER QA | 5.1 | ||
| 051B | ԛ | CYRILLIC SMALL LETTER QA | 5.1 | ||
| 051C | Ԝ | CYRILLIC CAPITAL LETTER WE | 5.1 | ||
| 051D | ԝ | CYRILLIC SMALL LETTER WE | 5.1 | ||
Буква для алеутского языка | |||||
| 051E | Ԟ | CYRILLIC CAPITAL LETTER ALEUT KA | 5.1 | ||
| 051F | ԟ | CYRILLIC SMALL LETTER ALEUT KA | 5.1 | ||
Буквы чувашского алфавита Яковлева | |||||
| 0520 | Ԡ | CYRILLIC CAPITAL LETTER EL WITH MIDDLE HOOK | 5.1 | ||
| 0521 | ԡ | CYRILLIC SMALL LETTER EL WITH MIDDLE HOOK | 5.1 | ||
| 0522 | Ԣ | CYRILLIC CAPITAL LETTER EN WITH MIDDLE HOOK | 5.1 | ||
| 0523 | ԣ | CYRILLIC SMALL LETTER EN WITH MIDDLE HOOK | 5.1 | ||
Буква для абхазского языка | |||||
| 0524 | Ԥ | CYRILLIC CAPITAL LETTER PE WITH DESCENDER | 5.2 | П с нижним выносным элементом: абхазский | |
| 0525 | ԥ | CYRILLIC SMALL LETTER PE WITH DESCENDER | 5.2 | ||
Буква для азербайджанского языка | |||||
| 0526 | Ԧ | CYRILLIC CAPITAL LETTER SHHA WITH DESCENDER | 6.0 | Һ с нижним выносным элементом: азербайджанская кириллица | |
| 0527 | ԧ | CYRILLIC SMALL LETTER SHHA WITH DESCENDER | 6.0 | ||
Разное | |||||
| 1D2B | ᴫ | CYRILLIC LETTER SMALL CAPITAL EL | 4.0 | используются в некоторых видах фонетической транскрипции | |
| 1D78 | ᵸ | MODIFIER LETTER CYRILLIC EN | 4.1 | ||
| 20DD | ⃝ | COMBINING ENCLOSING CIRCLE | 1.1 | в кириллице используется как знак десятков тысяч | |
Церковнославянские буквотитла | |||||
| 2DE0 | ⷠ | COMBINING CYRILLIC LETTER BE | 5.1 | ||
| 2DE1 | ⷡ | COMBINING CYRILLIC LETTER VE | 5.1 | ||
| 2DE2 | ⷢ | COMBINING CYRILLIC LETTER GHE | 5.1 | ||
| 2DE3 | ⷣ | COMBINING CYRILLIC LETTER DE | 5.1 | ||
| 2DE4 | ⷤ | COMBINING CYRILLIC LETTER ZHE | 5.1 | ||
| 2DE5 | ⷥ | COMBINING CYRILLIC LETTER ZE | 5.1 | ||
| 2DE6 | ⷦ | COMBINING CYRILLIC LETTER KA | 5.1 | ||
| 2DE7 | ⷧ | COMBINING CYRILLIC LETTER EL | 5.1 | ||
| 2DE8 | ⷨ | COMBINING CYRILLIC LETTER EM | 5.1 | ||
| 2DE9 | ⷩ | COMBINING CYRILLIC LETTER EN | 5.1 | ||
| 2DEA | ⷪ | COMBINING CYRILLIC LETTER O | 5.1 | ||
| 2DEB | ⷫ | COMBINING CYRILLIC LETTER PE | 5.1 | ||
| 2DEC | ⷬ | COMBINING CYRILLIC LETTER ER | 5.1 | ||
| 2DED | ⷭ | COMBINING CYRILLIC LETTER ES | 5.1 | ||
| 2DEE | ⷮ | COMBINING CYRILLIC LETTER TE | 5.1 | ||
| 2DEF | ⷯ | COMBINING CYRILLIC LETTER HA | 5.1 | ||
| 2DF0 | ⷰ | COMBINING CYRILLIC LETTER TSE | 5.1 | ||
| 2DF1 | ⷱ | COMBINING CYRILLIC LETTER CHE | 5.1 | ||
| 2DF2 | ⷲ | COMBINING CYRILLIC LETTER SHA | 5.1 | ||
| 2DF3 | ⷳ | COMBINING CYRILLIC LETTER SHCHA | 5.1 | ||
| 2DF4 | ⷴ | COMBINING CYRILLIC LETTER FITA | 5.1 | ||
| 2DF5 | ⷵ | COMBINING CYRILLIC LETTER ES-TE | 5.1 | ||
| 2DF6 | ⷶ | COMBINING CYRILLIC LETTER A | 5.1 | ||
| 2DF7 | ⷷ | COMBINING CYRILLIC LETTER IE | 5.1 | ||
| 2DF8 | ⷸ | COMBINING CYRILLIC LETTER DJERV | 5.1 | ||
| 2DF9 | ⷹ | COMBINING CYRILLIC LETTER MONOGRAPH UK | 5.1 | ||
| 2DFA | ⷺ | COMBINING CYRILLIC LETTER YAT | 5.1 | ||
| 2DFB | ⷻ | COMBINING CYRILLIC LETTER YU | 5.1 | ||
| 2DFC | ⷼ | COMBINING CYRILLIC LETTER IOTIFIED A | 5.1 | ||
| 2DFD | ⷽ | COMBINING CYRILLIC LETTER LITTLE YUS | 5.1 | ||
| 2DFE | ⷾ | COMBINING CYRILLIC LETTER BIG YUS | 5.1 | ||
| 2DFF | ⷿ | COMBINING CYRILLIC LETTER IOTIFIED BIG YUS | 5.1 | ||
Буквы старой кириллицы | |||||
| A640 | Ꙁ | CYRILLIC CAPITAL LETTER ZEMLYA | 5.1 | земля | |
| A641 | ꙁ | CYRILLIC SMALL LETTER ZEMLYA | 5.1 | ||
| A642 | Ꙃ | CYRILLIC CAPITAL LETTER DZELO | 5.1 | зело | |
| A643 | ꙃ | CYRILLIC SMALL LETTER DZELO | 5.1 | ||
| A644 | Ꙅ | CYRILLIC CAPITAL LETTER REVERSED DZE | 5.1 | «зеркальное» зело | |
| A645 | ꙅ | CYRILLIC SMALL LETTER REVERSED DZE | 5.1 | ||
| A646 | Ꙇ | CYRILLIC CAPITAL LETTER IOTA | 5.1 | кириллическая йота | |
| A647 | ꙇ | CYRILLIC SMALL LETTER IOTA | 5.1 | ||
| A648 | Ꙉ | CYRILLIC CAPITAL LETTER DJERV | 5.1 | дервь или гервь | |
| A649 | ꙉ | CYRILLIC SMALL LETTER DJERV | 5.1 | ||
| A64A | Ꙋ | CYRILLIC CAPITAL LETTER MONOGRAPH UK | 5.1 | «слитный» или «гаммаобразный» ук | |
| A64B | ꙋ | CYRILLIC SMALL LETTER MONOGRAPH UK | 5.1 | ||
| A64C | Ꙍ | CYRILLIC CAPITAL LETTER BROAD OMEGA | 5.1 | широкая омега | |
| A64D | ꙍ | CYRILLIC SMALL LETTER BROAD OMEGA | 5.1 | ||
| A64E | Ꙏ | CYRILLIC CAPITAL LETTER NEUTRAL YER | 5.1 | «нейтральный» ер | |
| A64F | ꙏ | CYRILLIC SMALL LETTER NEUTRAL YER | 5.1 | ||
| A650 | Ꙑ | CYRILLIC CAPITAL LETTER YERU WITH BACK YER | 5.1 | древний вариант буквы Ы | |
| A651 | ꙑ | CYRILLIC SMALL LETTER YERU WITH BACK YER | 5.1 | ||
| A652 | Ꙓ | CYRILLIC CAPITAL LETTER IOTIFIED YAT | 5.1 | ять йотированный | |
| A653 | ꙓ | CYRILLIC SMALL LETTER IOTIFIED YAT | 5.1 | ||
| A654 | Ꙕ | CYRILLIC CAPITAL LETTER REVERSED YU | 5.1 | «зеркальная» Ю | |
| A655 | ꙕ | CYRILLIC SMALL LETTER REVERSED YU | 5.1 | ||
| A656 | Ꙗ | CYRILLIC CAPITAL LETTER IOTIFIED A | 5.1 | А йотированное | |
| A657 | ꙗ | CYRILLIC SMALL LETTER IOTIFIED A | 5.1 | ||
| A658 | Ꙙ | CYRILLIC CAPITAL LETTER CLOSED LITTLE YUS | 5.1 | Юс малый «закрытый» | |
| A659 | ꙙ | CYRILLIC SMALL LETTER CLOSED LITTLE YUS | 5.1 | ||
| A65A | Ꙛ | CYRILLIC CAPITAL LETTER BLENDED YUS | 5.1 | Юс «смешанный» | |
| A65B | ꙛ | CYRILLIC SMALL LETTER BLENDED YUS | 5.1 | ||
| A65C | Ꙝ | CYRILLIC CAPITAL LETTER IOTIFIED CLOSED LITTLE YUS | 5.1 | Юс малый «закрытый» йотированный | |
| A65D | ꙝ | CYRILLIC SMALL LETTER IOTIFIED CLOSED LITTLE YUS | 5.1 | ||
| A65E | Ꙟ | CYRILLIC CAPITAL LETTER YN | 5.1 | Ын, см. румынская кириллица | |
| A65F | ꙟ | CYRILLIC SMALL LETTER YN | 5.1 | ||
| A660 | Ꙡ | CYRILLIC CAPITAL LETTER REVERSED TSE | 6.0 | «зеркальное» Ц | |
| A661 | ꙡ | CYRILLIC SMALL LETTER REVERSED TSE | 6.0 | ||
| A662 | Ꙣ | CYRILLIC CAPITAL LETTER SOFT DE | 5.1 | мягкое Д | |
| A663 | ꙣ | CYRILLIC SMALL LETTER SOFT DE | 5.1 | ||
| A664 | Ꙥ | CYRILLIC CAPITAL LETTER SOFT EL | 5.1 | мягкое Л | |
| A665 | ꙥ | CYRILLIC SMALL LETTER SOFT EL | 5.1 | ||
| A666 | Ꙧ | CYRILLIC CAPITAL LETTER SOFT EM | 5.1 | мягкое М | |
| A667 | ꙧ | CYRILLIC SMALL LETTER SOFT EM | 5.1 | ||
| A668 | Ꙩ | CYRILLIC CAPITAL LETTER MONOCULAR O | 5.1 | «одноглазое О»; этот и нижеследующие символы использовались в слове «око» и производных от него | |
| A669 | ꙩ | CYRILLIC SMALL LETTER MONOCULAR O | 5.1 | ||
| A66A | Ꙫ | CYRILLIC CAPITAL LETTER BINOCULAR O | 5.1 | «двуглазое О» | |
| A66B | ꙫ | CYRILLIC SMALL LETTER BINOCULAR O | 5.1 | ||
| A66C | Ꙭ | CYRILLIC CAPITAL LETTER DOUBLE MONOCULAR O | 5.1 | «сдвоенное одноглазое О» | |
| A66D | ꙭ | CYRILLIC SMALL LETTER DOUBLE MONOCULAR O | 5.1 | ||
| A66E | ꙮ | CYRIILLIC LETTER MULTIOCULAR O | 5.1 | «многоглазое О» | |
Разные символы церковнославянского письма | |||||
| A66F | ꙯ | COMBINING CYRILLIC VZMET | 5.1 | взмет | |
| A670 | ꙰ | COMBINING CYRILLIC TEN MILLIONS SIGN | 5.1 | знак десятков миллионов | |
| A671 | ꙱ | COMBINING CYRILLIC HUNDRED MILLIONS SIGN | 5.1 | знак сотен миллионов | |
| A672 | ꙲ | COMBINING CYRILLIC THOUSAND MILLIONS SIGN | 5.1 | знак тысяч миллионов | |
| A673 | ꙳ | SLAVONIC ASTERISK | 5.1 | «славянский астериск» | |
| A674 | ꙴ | COMBINING CYRILLIC LETTER UKRAINIAN IE | 6.1 | ||
| A675 | ꙵ | COMBINING CYRILLIC LETTER I | 6.1 | ||
| A676 | ꙶ | COMBINING CYRILLIC LETTER YI | 6.1 | ||
| A677 | ꙷ | COMBINING CYRILLIC LETTER U | 6.1 | ||
| A678 | ꙸ | COMBINING CYRILLIC LETTER HARD SIGN | 6.1 | ||
| A679 | ꙹ | COMBINING CYRILLIC LETTER YERU | 6.1 | ||
| A67A | ꙺ | COMBINING CYRILLIC LETTER SOFT SIGN | 6.1 | ||
| A67B | ꙻ | COMBINING CYRILLIC LETTER OMEGA | 6.1 | ||
| A67C | ꙼ | COMBINING CYRILLIC KAVYKA | 5.1 | комбинирующая кавыка | |
| A67D | ꙽ | COMBINING CYRILLIC PAYEROK | 5.1 | комбинирующий паерок | |
| A67E | ꙾ | CYRILLIC KAVYKA | 5.1 | кавыка | |
| A67F | ꙿ | CYRILLIC PAYEROK | 5.1 | паерок | |
Буквы старой абхазской орфографии | |||||
| A680 | Ꚁ | CYRILLIC CAPITAL LETTER DWE | 5.1 | ||
| A681 | ꚁ | CYRILLIC SMALL LETTER DWE | 5.1 | ||
| A682 | Ꚃ | CYRILLIC CAPITAL LETTER DZWE | 5.1 | ||
| A683 | ꚃ | CYRILLIC SMALL LETTER DZWE | 5.1 | ||
| A684 | Ꚅ | CYRILLIC CAPITAL LETTER ZHWE | 5.1 | ||
| A685 | ꚅ | CYRILLIC SMALL LETTER ZHWE | 5.1 | ||
| A686 | Ꚇ | CYRILLIC CAPITAL LETTER CCHE | 5.1 | ||
| A687 | ꚇ | CYRILLIC SMALL LETTER CCHE | 5.1 | ||
| A688 | Ꚉ | CYRILLIC CAPITAL LETTER DZZE | 5.1 | ||
| A689 | ꚉ | CYRILLIC SMALL LETTER DZZE | 5.1 | ||
| A68A | Ꚋ | CYRILLIC CAPITAL LETTER TE WITH MIDDLE HOOK | 5.1 | ||
| A68B | ꚋ | CYRILLIC SMALL LETTER TE WITH MIDDLE HOOK | 5.1 | ||
| A68C | Ꚍ | CYRILLIC CAPITAL LETTER TWE | 5.1 | ||
| A68D | ꚍ | CYRILLIC SMALL LETTER TWE | 5.1 | ||
| A68E | Ꚏ | CYRILLIC CAPITAL LETTER TSWE | 5.1 | ||
| A68F | ꚏ | CYRILLIC SMALL LETTER TSWE | 5.1 | ||
| A690 | Ꚑ | CYRILLIC CAPITAL LETTER TSSE | 5.1 | ||
| A691 | ꚑ | CYRILLIC SMALL LETTER TSSE | 5.1 | ||
| A692 | Ꚓ | CYRILLIC CAPITAL LETTER TCHE | 5.1 | ||
| A693 | ꚓ | CYRILLIC SMALL LETTER TCHE | 5.1 | ||
| A694 | Ꚕ | CYRILLIC CAPITAL LETTER HWE | 5.1 | ||
| A695 | ꚕ | CYRILLIC SMALL LETTER HWE | 5.1 | ||
| A696 | Ꚗ | CYRILLIC CAPITAL LETTER SHWE | 5.1 | ||
| A697 | ꚗ | CYRILLIC SMALL LETTER SHWE | 5.1 | ||
Дополнительный церковнославянский символ | |||||
| A69F | ꚟ | COMBINING CYRILLIC LETTER IOTIFIED E | 6.1 | ||
См. также
- Юникод
- Кириллица
- Список языков с алфавитами на основе кириллицы
- Глаголица
- Шрифт
- Проект:Внесение символов алфавитов народов России в Юникод — рассмотрение символов, ещё не добавленных в Юникод
Напишите отзыв о статье "Кириллица в Юникоде"
Примечания
- ↑ [www.unicode.org/Public/6.1.0/ucd/DerivedAge.txt См. файл DerivedAge.txt]
Ссылки
- [www.unicode.org/Public/6.2.0/charts/CodeCharts.pdf Таблицы кодировки стандарта Юникод (версия 6.2)] (PDF)
- [www.unicode.org/versions/Unicode6.2.0/ Техническая спецификация 6.2 стандарта Юникод]
|
Это заготовка статьи о компьютерных данных. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Кириллица в Юникоде
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.
Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.
Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.
Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.
В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.
