Кириллов, Григорий Павлович
Поделись знанием:
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
| Григорий Кириллов | |||
 | |||
| Имя при рождении: |
Кириллов | ||
|---|---|---|---|
| Место рождения: | |||
| Профессия: | |||
| Годы активности: | |||
| Театр: | |||
| Награды: |
| ||
Григорий Павлович Кири́ллов (1900—1977) — советский артист театра и кино. Народный артист РСФСР (1954). Лауреат Сталинской премии второй степени (1949).
Биография
Г. П. Кириллов родился 7 (20 августа) 1900 года в Екатеринодаре (ныне Краснодар). В 1915 году окончил Ростовскую торговую школу. В 1920—1921 годах учился на режиссёрском отделении инструкторско-режиссёрских курсов в Ростове-на-Дону. В 1922—1923 годах инструктор по классу дикции и декламации в театральной школе. В 1922—1926 годах актёр ростовских театров. В 1926—1930 годах актёр московского театра импровизации «Семперанте». В 1931—1974 годах актёр Театра Революции.
Г. П. Кириллов умер 17 октября 1977 года. Похоронен в Москве на Введенском кладбище.
Жена — заслуженная артистка РСФСР Э. С. Кириллова.
Творчество
Фильмография
- 1941 — Первая Конная — Командарм
- 1942 — Непобедимые — Кривошеев
- 1950 — Далеко от Москвы — Грубский; Прощай, Америка! — Уолтер Скотт
- 1953 — Вихри враждебные — Пашков; Серебристая пыль — Курт Шнейдер
- 1957 — Ночной патруль — Казимир Антонович Нежук
- 1958 — Восемнадцатый год — Беляков
- 1959 — Человек меняет кожу — Ерёмин
- 1961 — Две жизни — барон Унгер
- 1968 — Софья Перовская — Л. Н. Перовский; Братья Карамазовы — Прокурор
- 1972 — Таланты и поклонники — Ираклий Стратонович Дулебов
Награды и премии
- народный артист РСФСР (29.1.1954)
- Сталинская премия второй степени (1949) — за исполнение роли Сергея Фёдоровича Лосева в спектакле «Закон чести» А. П. Штейна
Напишите отзыв о статье "Кириллов, Григорий Павлович"
Отрывок, характеризующий Кириллов, Григорий Павлович
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
