Кириллов, Игорь Леонидович

Игорь Леонидович Кириллов
Игорь Кириллов в Кремле, во время вручения ордена «За Заслуги перед Отечеством» IV степени. 21.12.2006
Дата рождения:	14 сентября 1932(1932-09-14) (91 год)
Место рождения:	Москва, СССР
Гражданство:	Россия Россия
Профессия:	диктор, телеведущий, актёр
Карьера:	1957—настоящее время
Награды:

И́горь Леони́дович Кири́ллов (род. 14 сентября 1932, Москва) — советский и российский телеведущий, диктор Центрального телевидения Гостелерадио СССР, актёр. Народный артист СССР (1988).

Биография

Игорь Леонидович Кириллов родился 14 сентября 1932 года в семье военнослужащего, фронтовика Леонида Михайловича и библиотекаря Дворца Культуры завода им. Сталина (ныне — им. Лихачева) Ирины Вениаминовны. Окончил Высшее театральное училище имени М. С. Щепкина.

1955—1957 — актёр Театра на Таганке.

С июля 1957 года начал работу на телевидении в Шаболовском телецентре помощником режиссёра Музыкальной редакции Центрального телевидения Гостелерадио СССР. Через два с половиной месяца вышел в эфир, победив на конкурсе дикторов.

Являлся диктором программы «Время» более 30 лет. Последний раз вёл программу «Время» 30 декабря 1989 года. Кириллов работал в качестве комментатора, репортера, ведущего развлекательных программ на ЦТ СССР.

Возглавлял дикторский отдел на Первом канале с 1968 года по 1989 год. Часто выступал с новогодним обращением к народу вместо руководства страны. Вёл программы «Экслибрис», «Спутник телезрителя», «Взгляд», «Телескоп» и вечерний канал «ВИD представляет», был ведущим программ Первого канала «Всемирная сеть».

С 1965 года до конца 1980-х вёл (часто в паре с А. Н. Шатиловой) телевизионную трансляцию парадов на Красной площади. В дни траура с Леонидом Элиным вел трансляции с Красной площади похорон руководителей Коммунистической партии и Советского государства. До 2006 года ежегодно вёл трансляцию парадов Победы 9 мая.

С 2000 года — диктор Отдела телевизионного производства Дирекции оформления эфира Первого канала.

С 2004 года — член Российской академии телевидения.

Профессор, академик Международной Академии Театра, член СЖ СССР с 1974 года

Обладает «фирменным», легко узнаваемым тембром голоса.

Периодически появляется на телевидении по сей день, участвовал в программах «Давно не виделись», «Кто хочет стать миллионером», «Сегодня вечером», «В наше время», «Угадай мелодию» и других, озвучивает различные рекламные ролики.

24 ноября 2012 года провёл один выпуск канала «Абракадабра» на Первом канале.

Ведёт программу «Не время» на радио Юмор FM с Анной Шатиловой.

Семья

• жена — Ирина Всеволодовна (1932 — 12 мая 2004).
• дочь — Анна (род. 1961), окончила консерваторию, некоторое время была замужем за оперным певцом, проживает в Германии.
• сын — Всеволод, бизнесмен (1971—2011), занимался организацией сафари в Африке, умер от приступа панкреатита в Камеруне. От сына имеет внука и трёх внучек.

Новой спутницей жизни Игоря Кириллова, как рассказал он сам в интервью НТВ, с 2008 года стала Татьяна Александровна из Молдавии.

Награды и звания

• Заслуженный артист РСФСР (1968)
• Народный артист РСФСР (1982)
• Народный артист СССР (1988)
• Государственная премия СССР (1977) — за художественно-публицистическое освещение общественно-политических событий в ВТП «Время»
• Орден Трудового Красного Знамени
• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2006)
• Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (2011)
• Почётный приз Российской академии телевидения «ТЭФИ» — «За личный вклад в развитие отечественного телевидения» (1998)
• Почётный титул «Человек-эпоха» (2001).

Фильмография

• 1960 — Девичья весна — корреспондент
• 1967 — Пополам — ведущий
• 1991 — Семь дней с русской красавицей — диктор ЦТ (камео)
• 1997 — Старые песни о главном 2 — ведущий «Голубого огонька»
• 2000 — Зависть богов — камео
• 2006 — Парк советского периода — камео
• 2006 — Кинофестиваль — камео
• 2008 — Другое лицо — камео

В культуре

• В 1995 году принял участие в розыгрыше с прямым эфиром для тележурнала «Нос»
• Голос Игоря Кириллова открывает песню Russians британского исполнителя Sting. В фонограмме использован фрагмент одного из выпусков программы «Время». Также голос Кириллова был использован в песнях группы Depeche Mode «To have and to hold» и «I Want You Now».
• Игорь Кириллов читает стихи, звучащие в песне «Сталинский сокол» группы «Несчастный случай» (альбом «Mein Lieber Tanz»).
• В газетах (напр. в «Российской газете») рекламирует медицинский домашний прибор биокорректор.

Ссылки

• [www.peoples.ru/state/correspondent/kirillov/ peoples.ru Игорь Кириллов].
• [www.vesti7.ru/news?id=1193 Игорь Кириллов: живу, пока нужен телевидению].
• [www.youtube.com/watch?v=eZAe8C_BdU4&feature=related Игорь Кириллов на 70-летии российского телевидения]
• [www.youtube.com/watch?v=5ngu3B659ZU Игорь Кириллов о Шуховской телебашне на Шаболовке]
• [angelina-tihonova.ru/category/igor_kirillov/ Игорь Кириллов. Голоса мастеров] Воспоминания Игоря Кириллова о военном детстве
• Евгений Ю. Додолев [www.newlookmedia.ru/?p=1553#more-1553 «Модератор Кириллов»] // «Новый Взгляд» : газета. — Москва, 1992. — № 25. — С. 04.
• [journs.ru/schcool-guests/1751-professiya-dlinoyu-v-zhizn.html Профессия длиною в жизнь] // Игорь Кириллов на встрече с учениками Школы журналистики имени Владимира Мезенцева

Отрывок, характеризующий Кириллов, Игорь Леонидович

– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.