Кирилл (Сахаров)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Кирилл и фамилией Сахаров.

Игумен Кирилл (в миру Александр Сергеевич Сахаров; 22 октября 1957, Артёмовск, Ворошиловградская область) — игумен Русской православной церкви, настоятель московского храма святителя Николая на Берсеневке. Публицист, общественный деятель.

Биография

Родился 22 октября 1957 года в шахтёрской семье. Ещё учась в школе, интересовался религиозными вопросами, получая фактическую информацию в том числе из атеистической литературы и богослужением. Посещал церковь, регулярно читал «Православний вісник» на украинском языке — единственное доступное ему в то время православное издание.

В 1979 году окончил исторический факультет Московского государственного педагогического института. После окончания института около месяца работал в сельской школе учителем истории. Ему было предложено уволиться по собственному желанию из-за посещения храма.

В октябре 1979 года поступил в число братии Почаевской Лавры, где прошёл послушания трапезника, пономаря, помощника келаря, келейника наместника. В 1980 году вынужден был покинуть Почаевскую лавру: «В лавру приехала комиссия из Киева, всю молодёжь стали брать на контроль — чем занимается, где прописан и так далее, и я был вынужден уехать. В последний момент, возвратившись с автостанции, я испросил благословения на поступление в Московские духовные школы у известного архимандрита Амвросия (Юрасова), который тогда был в лавре, и действительно поступил в Московскую духовную семинарию».

В 1983 году окончил Московскую духовную семинарию и поступил в Московскую духовную академию. В том же году принят в братию вновь открытого Свято-Данилова монастыря в Москве.

В 1985 году был пострижен в рясофор с именем Борис. 12 июля того же года рукоположен в сан иеродиакона. В 1986 году пострижен в мантию с именем Кирилл. В монастыре был библиотекарем, звонарём, уставщиком, помощником благочинного, преподавателем литургики в воскресной школе.

В 1987 году окончил Московской духовной академии, которую окончил. В 1989 году защитил в МДА диссертацию на соскание степени кандидата богословия за работу «Преподобный Паисий Величковский как продолжатель исихастской традиции».

4 октября 1987 года митрополитом Одесским и Херсонским Сергием (Петровым) был рукоположён в сан иеромонах,

В 1989 году основал «Даниловский листок» — первое печатное издание этого монастыря: «Это издание пользовалось некоторой популярностью, удалось издать ровно 100 выпусков».

9 июня 1992 года — настоятель московского храма святителя Николая на Берсеневке с оставлением в числе братии Свято-Данилова монастыря. В 1993 году был возведён в сан игумена.

За время его настоятельства был отремонтирован храм и обустроена прихрамовая территория. Богослужения в храме проходят по полному чину без сокращений, с древним знаменным пением, практикуются только частная исповедь и погружательное крещение. По словам игумена Кирилла, его храм «практикует старообрядный, а лучше, древнерусский чин», находясь при этом в юрисдикции Московского патриархата (в связи с этим церковь нередко упоминается как «храм Николы на Берсеневке» — такая формулировка соответствует древнерусской традиции). При храме издаётся газета «Берсеневские страницы», в которой, в частности, публикуются проповеди и поучения его настоятеля. Община опекает среднюю школу № 19 им. В. Г. Белинского, расположенную в центре Москвы.

Храм святителя Николая на Берсеневке стал единственным московским храмом, отказавшимся принять ИНН (индивидуальный номер налогоплательщика) и ОГРН (номер государственного реестра) — своё решение приход мотивировал религиозными соображениями, нежеланием втягиваться в «глобалистскую сеть» и участвовать в создании «электронного концлагеря». Кроме того, игумен Кирилл отказался принять новый российский паспорт, утверждая, что он «напичкан оккультной символикой». В связи с такой позицией существенно осложнились отношения прихода с государственными органами и церковными властями — в 2003 года обсуждался вопрос об упразднении общины (посредством присвоения храму статуса Патриаршего подворья), в 2006 года — о замене настоятеля храма. По словам игумена Кирилла, избежать ликвидации общины помогла «помощь Божия, прежде всего»:

Она явственно ощущалась. Было мироточение иконы преподобного Сергия в день отказа от принятия ИНН, иконы праведного Ноя в день отказа от номера госреестра и ещё ряд знаменательных моментов мистического плана. К примеру, одна женщина очень молилась несколько дней и ночей святителю Николе о том, как жить ей, не принявшей ИНН и новый паспорт, без пенсии, в которой ей было отказано? В какой храм ей теперь ходить, где молиться? С её слов, однажды ночью, в чутком (тонком) сне ей было сказано несколько раз: «Берсень… Берсеневка…». Спрашивая у людей и ища в справочнике, она, таким образом, и пришла в храм святителя Николы на Берсеневке, который тоже не принял ИНН.

Одна из сторон деятельности прихода — помощь в восстановлении церковной жизни в российских сёлах Воронежской и Тверской областей. Прихожане под руководством настоятеля ездили по деревням, устанавливали поклонные кресты, у которых впоследствии собираются по воскресным и праздничным дням члены вновь созданных церковных общин. Кроме того, организуются сельские библиотеки духовной литературы. Ещё одна цель таких поездок — побудить сельских жителей к восстановлению полуразрушенных храмов. По воспоминаниям игумена Кирилла, они приезжали в какую-либо деревню, где был порушенный храм

вешали колокола на дереве, начинали трезвон. Люди ничего сначала не понимали, потом собирались к церкви. Служим молебен, затем проповедь, общая трапеза. Потом приглашаем всех на трудовой час. Бывали настоящие чудеса. Помню через полтора месяца после нашего появления в селе Ерышевка получаю письмо от местных жителей, в котором мне они сообщают, что уже покрыли крышу, настелили полы, вставили окна и даже цветники вокруг церкви разбили.

Церковно-общественная деятельность

Игумен Кирилл являлся активным и последовательным сторонником канонизации царя Николая II и его семьи. В храме святителя Николая на Берсеневке впервые был совершён неканонический и по сути противоречащий догматам православной Церкви «чин соборного покаяния русского народа» в грехе «попущения цареубийству» (никаких соборных покаяний православная традиция не знает), позднее получивший распространение среди крайне консервативной части клира и около-церковных фундаменталистов.

Игумен Кирилл многократно посещал Украину, где совершал богослужения в различных храмах, часто проповедовал. Является убеждённым противником автокефалии Украинской православной церкви. Он активно выступал в поддержку православных сербов, в том числе в косовском вопросе. Так, в 1999 году во время бомбардировок Югославии игумен Кирилл провёл крестный ход, завершившийся молебном на территории храма. 3 апреля 2004 года он отслужил в Москве на Горбатом мосту молебен «За победу сербских братьев над супротивными». 26 февраля 2006 году в церкви святого Николая на Берсеневке за божественной литургией «были вознесены сугубые молитвы о многострадальном Косове. Были помянуты иерархи Сербской Православной Церкви во главе со Святейшим Патриархом Павлом, узники Гаагского трибунала, гонимые сербские патриоты».

В марте 2007 игумен Кирилл поддержал обращение епископа Анадырского и Чукотского Диомида (Дзюбана) с резкой критикой экуменической деятельности Московской патриархии. По его словам, «епископ Диомид сказал то, о чем многие говорят давно. Экуменизм никуда не ушёл, совместные молитвы, пусть не так открыто и широко, как раньше, имеют место».

4 апреля 2012 года принят в союз писателей России.

Союз православных братств

В 1991—1997 году — председатель Союза православных братств, организации, объединяющей крайне консервативную часть клириков и мирян Русской православной церкви, выступающих против экуменизма и за «строгое» следование православной традиции (оппоненты называют участников союза «фундаменталистами»). В 1997—2007 был членом совета и ответственным секретарём Союза православных братств. Председатель и духовник Православного Братства во имя Всех Святых, в земле Российской просиявших. Духовник Свято-Троицкого Православного братства.

В 2007 года в Союзе православных братств произошёл конфликт. Решением действующего на тот момент духовника СПБ о. Павла Поваляева было временно (до очередной конференции СПБ) приостановлено осуществление функций председателя СПБ Леонида Симоновича-Никшича, одновременно являющегося главой Союза православных хоругвеносцев. В ответ сторонники Симоновича-Никшича заявили об исключении из Союза игумена Кирилла. 9 августа 2007 на внеочередной отчётно-выборной конференции Союза было принято решение о размежевании с «хоругвеносцами» и избрании двух сопредседателей — игумена Кирилла и председателя Союза Православных братств Украины Валентина Лукияника. Симонович-Никшич этого решения не признал.

В 2007 году игумен Кирилл поддержал на выборах в Государственную думу Аграрную партию России: руководитель её отдела по культуре, искусству и духовному воспитанию Владимир Фролов — один из лидеров Союза православных братств. Ранее, на выборах 2003 года, он голосовал за избирательный блок «Родина».

Игумен Кирилл и Союз русского народа

В ноябре 2005 года игумен Кирилл присутствовал на молебне во время открытия учредительного съезда Союза русского народа (СРН), лидером которого был скульптор Вячеслав Клыков. После кончины Клыкова его преемником был избран генерал Леонид Ивашов. о. Кирилл был избран духовником Союза русского народа, который после генерала Ивашова возглавил Д.Н Меркулов.

Труды

• Иностранцы о Русской Церкви XVI-ХVII вв.
• Воспоминания. М., 2008.
• Воспоминания ч.2. М., 2011

Ссылки

• [www.rusinst.ru/articletext.asp?rzd=1&id=5884 Биография]
• [www.rusk.ru/tema.php?idaid=62 Раскол в Союзе православных братств]
• [www.demos-center.ru/reviews/11453.html?mode=print Информация Центра «Демос»]
• [www.orthomed.ru/news.php?id=15092&print=1 Заявление Союза православных братств]
• [nuntiare.org/dok/may06.html Обращение геев против Отца Кирилла]
• [www.pravaya.ru/news/8885?print=1 Молебен в школе]
• [cicpx.narod.ru/2006-02-26.html Молебен в защиту Сербии и Черногории]

интервью

• [www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=18452&type=view Интервью]
• [www.rusk.ru/st.php?idar=22644 Интервью]
• [www.mpda.ru/site_pub/988238.html Игумен Кирилл (Сахаров): Каждую минуту я старался провести с максимальной пользой]

Отрывок, характеризующий Кирилл (Сахаров)

Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.