Кирилл VI

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Патриарх Кирилл VI
Πατριάρχης Κύριλλος ΣΤ΄
Патриарх Константинопольский
4 (16) марта 1813 — 13 (25) декабря 1818
Церковь: Константинопольская православная церковь
Предшественник: Иеремия IV
Преемник: Григорий V
 
Имя при рождении: Константинос Серпендзоглу
Оригинал имени
при рождении:
Κωνσταντίνος Σερπεντζόγλου
Рождение: 1769(1769)
Адрианополь
Османская Греция, Османская империя
Смерть: 10 (22) апреля 1821(1821-04-22)
Адрианополь, Османская империя
 
Автограф:

Патриа́рх Кирилл VI (греч. Πατριάρχης Κύριλλος ΣΤ΄, в миру Константинос Серпедзоглу, греч. Κωνσταντίνος Σερπεντζόγλου; 1769, Адрианополь — 10 (22) апреля 1821, Адрианополь) — патриарх Константинопольский (18131818). Во время восстания за независимость Греции повешен турками. Канонизирован как священномученик (память 18 апреля по юлианскому календарю), в народе прозван Этномартирас (греч. Εθνομάρτυρας, что дословно означает «мученик Нации»).





Биография

Родился в 1769 году в Адрианополе (ныне Эдирне, Турция) в бедной семье, где и получил первоначальное образование. Отличился в учёбе и снискал расположение митрополита Адрианопольского Каллиника, который стал его покровителем. По окончании образования был рукоположен владыкой Каллиником во диакона и оставлен при нём секретарём в 1791 году.

В 1792 году последовал за митрополитом Каллиником в Никею или же, по другим данным, сблизился с митрополитом Ефесским Гавриилом и поступил диаконом и секретарём к нему.

В 1801 году, когда митрополит Каллиник был избран Патриархом Константинпольским, он назначил Кирилла патриаршим архидиаконом, и Кирилл занялся реорганизацией семинарии Патриархата.

В сентябре 1803 года Кирилл был избран митрополитом города Иконион (ныне Конья), где пробыл семь лет. Здесь он развил деятельность по повышению уровня образования греческого населения. В 1810 году Кирилл стал митрополитом своего родного Адрианополя. 4 марта 1813 года, после ухода патриарха Иеремии IV, Кирилл был избран Константинопольским Патриархом.

Став патриархом, Кирилл уделил особое внимание развитию образования, создал музыкальное училище, реорганизовал больницу Константинополя и издал множество книг, в основном церковных. Кирилл навёл порядок в финансах Патриархата, и при нём вновь стали действовать патриаршья типография и высшая Греческая школа (греч. Μεγάλη του Γένους Σχολή). Есть предположение, что Кирилл был посвящён в тайное революционное общество «Филики Этерия», готовившее восстание греков против оттоманского ига; также имеется версия о том, что к отставке (последовавшей 13 декабря 1818 года) его принудил султан Махмуд II[1].

После отставки Кирилл удалился на родину, в Адрианополь.

В конце февраля (по григорианскому календарю) 1821 года Александр Ипсиланти с гетеристами перешёл реку Прут, подняв восстание в Молдавии и Валахии, после чего началось восстание в Морее (25 марта 1821 года по юлианскому календарю). Последовала резня греческого населения по всей территории Османской империи.

В первый день Пасхи 1821 года, 10 апреля (ст. ст.), в тот же день, когда в Константинополе был повешен Григорий V, по султанскому указу в Адрианополе были казнены тридцать священников и знатных горожан во главе с Кириллом. Тело Кирилла висело на воротах митрополии три дня, а затем было выброшено в реку Эврос. Оно было найдено крестьянином и похоронено во дворе дома в селе Питион, ном Эврос, Греция[2],[3].

Почитание

Патриарх Кирилл был канонизирован Элладской православной церковью в 1993 году. Память совершается 18 апреля[4].

Напишите отзыв о статье "Кирилл VI"

Ссылки

  1. [www.ec-patr.org/list/index.php?lang=gr&id=288 Οικουμενικό Πατριαρχείο]
  2. [www.megarevma.net/Kirillos.htm Κύριλλος, Πατριάρχης Κωνσταντινουπόλεως]
  3. [www.anexartitos.gr/index.php?option=com_content&task=view&id=2683&Itemid=2 Ανεξάρτητος Σερρών]
  4. [www.imdos.gr/greek/eortologio/80.kyrillou_patriarchou.htm Άγιοι της επαρχίας Διδυμοτείχου]

Литература

  • Соколов И. И. Константинопольская Церковь в XIX в. СПб., 1904. Т. 1. С. 163—176, 456—495;
  • Γεδεών Μ. Ι. Πατριαρχικαὶ πίνακες. ᾿Αθῆναι, 1996. Σ. 534—599;

Отрывок, характеризующий Кирилл VI

22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.