Кирово (Мишкинский район)

Село Кирово Герб Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Курганская областьКурганская область Муниципальный район Мишкинский Сельское поселение Кировский сельсовет Координаты 55°33′22″ с. ш. 63°46′07″ в. д.55.55611° с. ш. 63.7685° в. д. / 55.55611; 63.7685    Глава Кононов Виктор Иванович Основан 1684 Первое упоминание 1432 Прежние названия Воскресенское, Митрополичье Население 1750 человек (2010) Часовой пояс UTC+5 Телефонный код +7 35247 Почтовый индекс 641050 Автомобильный код 45 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=37222826001 37 222 826 001]

К:Населённые пункты, основанные в 1684 году

Кирово — село Мишкинского района Курганской области. Административный центр Кировского сельсовета.

Население

1710 год. Согласно переписи населения в митрополичьем селе Воскресенское 108 дворов с населением 736 человек. 1959 год. Согласно переписи населения, в селе проживало 3157 человек.

Географическое положение

Село Кирово расположено в северной части Мишкинского района Курганской области в 30 километрах от р. п. Мишкино на левом берегу реки Миасс. До города Шадринск — 70 км. В черте села находится реликтовый высокобонитетный сосновый бор с участками березняка, относящийся к ленточным борам Сибири. Он занесён в реестр особо охраняемых природных объектов Курганской области как памятник природы. Через село протекает малая речка Боровлянка, впадающая в Миасс в районе пересечения улицы Береговая — переулок Октябрьский.За речкой Боровлянка расположен микрорайон "Заречный" состоящий из 2 улиц. (ул.Труда и ул.Мира).

История

Село Кирово, до 1935 года Воскресенское, основано у слияния реки Миасс и речки Боровлянка игуменом Успенского Далматовского монастыря Исааком и боярином Яковом Фадеевым 21 июня 1684 году (по некоторым данным ещё в 1680 году на месте села русскими было заложено поселение). Они заложили град размером 42 на 31,5 сажени. Стены и башни рубили не просто, а кверху с развалами. Крыши крыли драньём и тёсом, с украшениями. Для защиты привезена медная пушка с ядрами, отлитыми на Железненском монастырском поселье. Около 1700 года в селе была построена деревянная церковь во имя Воскресения Господня. По переписи 1710 года в митрополичьем селе Воскресенское 108 дворов с населением 736 человек. Первые поселенцы были вынуждены строить свои дома внутри крепости и ходить на полевые работы с оружием. Объясняется это опасным соседством кочевых племён, которые неоднократно нападали на русские поселения, жгли их, угоняли жителей и скот. Горело и Воскресенское. Так, 11 ноября 1709 года, драгуны села Воскресенское вступили в бой с отрядом степняков, которые бежали на северо-запад. У д. Шаламово на становье Усен их настигли. Убиты 6 кочевников, один, по имени Урал, взят в плен. Стрелою в грудь ранен драгун Василий Толмачёв. 10 августа 1737 года Воскресенский приказчик Израилев с отрядом драгун вступил в бой с большим отрядом кочевников на Горной елани, попал в засаду и был разбит. Только двум драгунам удалось вырваться и добраться до Окунёвского острога.

Жители Воскресенской волости принимали активное участие в волнениях крупных вотчин Тобольского митрополичьего дома с 1726 г. по 1762 г., которое получило название «Дубинщина» и было жестоко подавлено.

6 февраля 1774 года в село вступили отряды сподвижников Пугачёва Аники Ерусланова и есаула Тараканова. Люди встретили их хлебом — солью. На центральной площади у Волостной управы жителей привели к присяге, были избраны органы самоуправления волости.

В 1822 году в селе строится кирпичный храм Во имя Воскресения Господня с пятиярусной колокольней. Село — центр волости, становой квартиры Челябинского уезда Оренбургской губернии. Ярмарки проходили перед Пасхой, Покровом и Рождеством.

В марте 1843 года в селе начался «Картофельный бунт», который охватил Воскресенскую, Окунёвскую, Кислянскую, Каменскую и другие волости. В мае царские войска под командованием генерала Обручева и казачьего атамана графа Цукато подавили бунт.

1843 год считается датой основания Кировской средней школы. В этом году были открыты мужское и женское двуклассные министерские училища. Хотя первая школа в селе Воскресенское организована в 1779 году.

В 1892 году, заботами челябинского уездного врача Бейвеля, построена Воскресенская земская больница, располагавшаяся в двух двухэтажных зданиях на улице Береговой. Оказывала медицинские услуги населению в радиусе более 30 км.

В 1913 году построена трактовая дорога Воскресенское — Мишкино. В селе появился первый легковой автомобиль.

1915 год — открыта библиотека. В 1967 году удостоена диплома «Лучшая библиотека РСФСР»

С 1916 года существует Народный театр.

9 августа 1919 года село было обстреляно из пушек отступающими полками Колчака. В сильном пожаре сгорела большая часть домов, в том числе и 2 двухэтажных здания Земской больницы, женская школа, сборня и др.. С боями село занято 21-й штурмовой дивизией и 30-й стрелковой Петроградской дивизией 5 армии Восточного фронта.

В 1930 году создана Воскресенская (в 1935 году переименована в Кировскую) государственная машинно-тракторная станция.

18 марта 1935 года указом Президиума Верховного Совета село Воскресенское было переименовано в село Кирово, а Воскресенский район в Кировский район.

В 1938 году на средства и силами жителей был построен Дом Культуры и памятник С. М. Кирову (разработчик и изготовитель — Ленинградская архитектурная мастерская).

С апреля по 1 октября 1942 года в здании Кировской средней школы располагался эвакуационный госпиталь № 3858. За время его работы прошли лечение более 400 раненых бойцов. Солдаты, чей дом остался на оккупированной фашистами территории, свой отпуск провели в селе Кирово и сёлах Кировского района.

В 1947 году пущен в работу Кировский маслозавод. От его электрогенераторов село получило постоянное электроснабжение.

В 1964 году основан первый в СССР школьный спортивный клуб «Кировец».

С 1965 по 1971 год работало Кировское медицинское училище. За это время подготовлено 300 медицинских работников для здравоохранения области.

1970 год — реконструирован Кировский сушильный завод, построено овощехранилище.

В 1971 году в здании медицинского училища открыт детский областной пульманологический санаторий «Космос».

В 1968—1972 году реконструировано здание средней школы. Расширено количество кабинетов и построен спортивный комплекс, что позволило работать в одну смену.

1986—1991 г. — строительство капитального железобетонного моста через реку Миасс и асфальтовой дороги до Мишкино и центральных усадеб колхозов и совхозов.

2012 г. Закрыт дом ветеранов «Берёзка».

В 2012—2013 году Кировская врачебная амбулатория переехала в новое модульное здание по ул. Кирова (на месте Дома Быта). Больничный городок Кировской зональной (участковой) больницы законсервирован.

Предприятия и организации

• Детский пульманологический санаторий «Космос»;
• МКОУ «Кировская средняя общеобразовательная школа»;
• МДОУ «Солнышко»;
• библиотека;
• аптека № 21 ОАО «Курганфармация»;
• Кировская врачебная амбулатория (ранее участковая больница);
• Филиал Мишкинской детско-юношеской спортивной школы;
• Сельский дом культуры (при Доме культуры с 1916 года работает Кировский народный театр);
• ДОК «Воскресенский» (Кировский лесопункт);
• Рознично-торговое предприятие потребкооперации ;
• Кировское лесничество;
• автозаправочная станция «Кронос трейд»;
• цех электросвязи ОАО «Уралсвязьинформ»;
• отделение почтовой связи;
• электроподстанция;
• дорожно-ремонтный строительный участок;
• ООО «Патриот».
• Дом милосердия «Журавушка».

Спорт

При Кировской средней школе с 1964 года работает первый в стране школьный спортивный клуб «Кировец». В селе базируется ФК «Кировец», играющий в чемпионате Курганской области.

Известные люди

• Нина Николаевна Усатова — Народная артистка Российской Федерации. Работала в Кировском доме культуры, в народном театре.
• Квашнин Анатолий Васильевич — Герой РФ, генерал армии, начальник генерального штаба, полномочный представитель президента в Сибирском Федеральном округе. Учился в Кировской средней школе, жил в селе по месту службы отца.
• Махнёв, Александр Иванович — председатель исполкома Курганского областного Совета народных депутатов в 1973—1988 годах, заслуженный агроном РСФСР, кандидат экономических наук. Жил в селе Кирово и трудился директором Кировской машинно-тракторной станции. После упразднения МТС в течение шести лет возглавлял крупнейший в области колхоз им. Кирова. [al-dedov.narod.ru/information/mahnjov.htm]
• Плотников Александр Григорьевич — Герой Советского Союза. Закончил школу-семилетку в с. Кирово. Командир танкового взвода, за личный героизм в боях на Советско-Финской войне был удостоен звания Героя Советского Союза. Погиб в селе Ломово Рамонского района Воронежской области будучи командиром танкового батальона. Его именем названы улицы в с. Ломово и в г. Миасс Челябинской области. [www.kargapolie-city.ru/kargapolie/ludi] [www.zlatoust.ru/a/ze/ze.html?2067,2068] [www.kurgangen.org/photos/thumbnails.php?album=304] [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=4706]
• Улыбышева Любовь Гавриловна — Заслуженный врач РСФСР, депутат Верховного Совета РСФСР двух созывов, с 1948 по 1979 год возглавляла Кировскую больницу.
• Бейвель Александр Францевич — уездный врач, доктор медицины (с 1897 года), избран челябинским городским головой, единственный в истории Челябинска человек, трижды подряд избиравшийся градоначальником. После окончания Казанского университета в 1889 году был направлен земским врачом в село Воскресенское. Его заботами были построены типовые здания Воскресенской Земской больницы.
• Драчёв, Иван Леонтьевич - с 1947 по 1951 год возглавлял партийную организацию Кировского района (райком КПСС). Внёс неоценимый вклад в освоение целинных и залежных земель Курганской области. В 1956 году ему присвоено звание Героя Социалистического труда.
• Варлаков, Михаил Николаевич (1905—1945) — врач, учёный-исследователь, специалист по лекарственным растениям. Совершил экспедиции в Забайкалье, Восточные Саяны для изучения лекарственных растений Сибири и тибетской медицины. Изучал лекарственные растения Кавказа. Автор 29 работ по целебным свойствам лекарственных растений. Преподаватель в медицинских институтах Москвы, Сталинграда, Махачкалы. Заведующий кафедрой фармакологии ВИЛРа в Москве. Родился в с. Воскресенское (Кирово) Челябинского уезда Оренбургской губернии.
• Милицын, Виталий Степанович (1869—1933). Родился в с. Воскресенское (Кирово) Челябинского уезда. Происходил из старинного рода священнослужителей. Протоиерей. Служил в церквях Куртамыша, Челябинска, Шадринска. Арестован в г. Шадринске в 1928 году органами НКВД. Осуждён и отправлен в Соловецкий концентрационный лагерь, затем в Усть-Кулом Коми АССР на лесоповал. Умер в лагере в с. Усть-Кулом в 1933 году от воспаления лёгких. Причислен Русской Православной церковью к Новомученикам и Исповедникам ХХ века.[uralgenealogy.ru/content/view/121/109/] [www.kurgangen.org/photos/thumbnails.php?album=155] [www.kurtamysh.com/p1638.htm]
• Кокорина, Лариса Ивановна директор департамента здравоохранения Курганской области, Заслуженный врач Российской Федерации. Родилась в с. Кирово в 1968 году.

Литература

• Найданов П. Г., Сычёв А. П. Страницы истории Мишкинского района Курганской области. — Курган. — Парус-М, — 2001.
• Томилов. Памятники и памятные места родного края. — Челябинск. — Изд.: Машинописное бюро управления Южно-Уральской железной дороги. — 1979.

Отрывок, характеризующий Кирово (Мишкинский район)

Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.


Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.