Кирха Лютера в Хаберберге

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Кирха
Кирха Лютера в Хаберберге
нем. Lutherkirche

Кирха Лютера в 1960-х годах
Страна Россия
Город Калининград
Конфессия протестантизм
Тип здания храм
Архитектурный стиль ренессанс, барокко
Автор проекта Фридрих Хайтманн
Первое упоминание 1907
Строительство 190718 декабря 1910 годы
Состояние разрушена
Координаты: 54°41′51″ с. ш. 20°31′04″ в. д. / 54.69750° с. ш. 20.51778° в. д. / 54.69750; 20.51778 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=54.69750&mlon=20.51778&zoom=17 (O)] (Я)

Кирха Лютера в Хаберберге (нем. Lutherkirche) — последнее творение немецкого архитектора Фридриха Хайтманна, а также — последняя из церквей Кёнигсберга, уничтоженная советскими властями после войны. Располагалась приблизительно напротив современной Администрации Московского района города Калининграда.



Описание

Строительство кирхи началось за Высоким мостом на площади Бычий рынок (нем. Viehmarkt) в 1907 и закончилось освящением 18 декабря 1910 в честь протестантского проповедника Мартина Лютера. Кирха построена в стиле позднего ренессанса с переходом в барокко. Такое сочетание стилей было характерно для конце XIX — начала XX века, когда в европейской архитектуре утвердился так называемый эклектический стиль. От ренессанса кирха Лютера восприняла чёткость и завершённость форм, от барокко — пышность и торжественность. Кирха имела приличные размеры — 30 на 45 метров. Башня была высотой 67 метров. Зал имел специально оборудованные скамьи, рассчитанные на 1400 человек. Купол зала был высотой 30 м и был выполнен из железобетона, что впервые было применено в кирхах Восточной Пруссии. Отопление осуществлялось из подвала специальным котлом. Орган выполнен мастером Новак. После Первой мировой войны на башню были поставлены стальные колокола с замечательным «тяжёлым» звоном (для некоторого смягчения звука на колоколах всё же были бронзовые пластины).

Во время боёв Великой Отечественной кирха почти не пострадала. После войны она практически никак не использовалась и простояла до мая 1976, после чего была взорвана, а обломки вывезены. На месте кирхи разбили клумбу. Это последняя кирха в Кенигсберге, уничтоженная властями.

Напишите отзыв о статье "Кирха Лютера в Хаберберге"

Ссылки

  • [kc.koenig.ru/ZERST/luth_k.htm Кирха Лютера в Хаберберге на ресурсе «Неоконченная война»]
  • В. И. Кулаков, А. П. Бахтин, А. П. Овсянов, Н. И. Чебуркин, «Памятники истории и культуры. Калининград», Москва, 2005, стр. 123 ISBN 5-902425-01-8

Отрывок, характеризующий Кирха Лютера в Хаберберге

– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.