Кирха в Приозерске

Кирха
Приозерская кирха Käkisalmen kirkko
Страна	Россия
Город	Приозерск
Конфессия	Лютеранство
Архитектурный стиль	романтизм
Автор проекта	Армас Линдгрен
Строительство	1928—1930 годы
Дата упразднения	1940

Кирха в Приозерске (фин. Käkisalmen kirkko) — лютеранская церковь в Приозерске, построенная по проекту Армаса Линдгрена в 1930 году. Расположена по адресу: Ленинградская ул., д. 8.

История

В разное время, за многовековую историю города, было построено 10 храмов, но проблема нехватки мест для прихожан всегда была актуальной. Предпоследняя кирха была возведена в 1759 году знаменитым финским архитектором Туомасом Суйкканеном во имя Святого Андреаса, но она по прежнему не могла вместить всех желающих, особенно в крупные церковные праздники.

После многолетних обсуждений различных вариантов и согласований бюджетов, Кякисалмский приход принял решение: кирху проектирует знаменитый архитектор Армас Линдгрен, деньги собирает приход из пожертвований прихожан и сборов расквартированного в крепости Савоского егерского полка. Предусматривались также ссуды государственных учреждений, банков, страховых компаний. Наконец, 14 декабря 1930 года епископ Выборгский, доктор богословия Эркки Кайла, освятил новую кирху.

В 1937 году в кирхе был установлен 36-регистровый орган. Из обветшавшей кирхи 1759 года в новый храм перенесли алтарную картину Б. Годенхьелмина «Распятие» и красивые канделябры, изготовленные ещё в 1870-х годах на средства кексгольмской купчихи-благотворительницы Авдотьи Андреевой. На колокольню были подняты 2 колокола — русского и немецкого производства. Кирха была оборудована отоплением.

В 1940 году, в ходе бомбардировок советской авиацией церковное здание получило серьёзные повреждения: одна из бомб, проломив крышу и перекрытия, взорвалась на полу и разметала скамейки. Храм был отремонтирован финнами, вернувшимися в свои дома, и снова оставлен при отступлении в 1944 году.

Здание кирхи в 1945 году было передано под управление местной партийной ячейки. Была сооружена сцена, уничтожены следы религии(в том числе сдёрнули трактором массивный гранитный крест с бельведера здания), церковь преобразована в «Городской Дом культуры». В здании проводились политзанятия и концерты самодеятельности.

Через 15 лет остро встал вопрос о капитальном ремонте здания кирхи. Осенью 1961 года, расширили сцену и переоборудовали фойе. Кроме того, кардинально были реконструированы подсобные помещения: туалеты, касса, кладовки. Под крышей сделали чердачный полуэтаж с классами для кружковой работы.

После эвакуации коренных жителей на территории современной Финляндии возникла организация, состоящая из бывших уроженцев Кякисалми и их потомков. Жители собирали документы, делились воспоминаниями. С открытием «железного занавеса» стали сотрудничать с администрацией Приозерска, участвовать в посильной помощи по поддержанию вида здания. В июне — сентябре 1995 года приезжие пасторы провели в кирхе несколько богослужений. 6 июля 1997 года у западной стены кирхи, там, где когда-то находилось воинское захоронение с останками 105-ти финских жителей города, был поставлен изящный гранитный памятник по проекту архитектора Кауко Кокко.

В 2001 году, начальство Приозерского мясокомбината отпустило средства на косметический ремонт внутренних помещений «Центра досуга молодёжи», организован ночной клуб с баром. Осенью 2002 года в кирхе вспыхнул сильный пожар, уничтоживший всю внутреннюю отделку, обвалилась крыша. В середине 2000-х в здании проведёны экономичные работы — сделана новая крыша, заделаны выгоревшие проёмы, локально подведено электричество.

В марте 2014 года прокуратура Ленинградской области провела проверку объектов культурного наследия г. Приозерска и признала неудовлетворительное состояние здания. Администрации объявлено дисциплинарное взыскание и выдано предписание о проведении противоаварийной и реставрационной работы. Исполнение решения суда находится на контроле прокуратуры.

Архитектура

Здание, одно из самых замечательных на Карельском перешейке, выполнено в стиле финского национального романтизма, северной разновидности модерна. Наружные стены отделаны цельными камнями красноватого гранита, напоминая о стенах крепости Корела. Внутренние стены сложены из кирпича. Кровля — гальванически обработанная жесть.

Интересные факты

• После того как в 1940 году Кексгольм отошёл к СССР, кирха стала использоваться как «база» особого отряда НКВД. Переделки интерьеров были столь масштабными, что финны, когда вернулись в город в 1941—1944, не смогли начать в храме богослужения.
• В 1945 году, когда сдёргивали трактором с бельведера крест, проломили стропила и разломали крышу. Одному из рабочих были нанесены увечья — он потерял глаз.
• В 1990 году Приозерск посетил известный ярославский поэт Василий Пономаренко. Он был так раздосадован дискотеками в храме, что написал сатирическое стихотворение, посвящённое этому визиту.

Литература

• Балашов Е. А. Карельский перешеек — земля неизведанная. — СПб., 1996 г.

Ссылки

• [www.priozersk.ru/1/text/0212.shtml Статья о кирхи на сайте Приозерска]
• [terijoki.spb.ru/kirkko/kaki.php Фотографии кирхи в разное время]

Отрывок, характеризующий Кирха в Приозерске

– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.


В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.